До появления и раскрытия рабби Исраэля Баал-Шем-Това на арене мировой истории иудаизм и его тайны были самодостаточны и недоступны для аутсайдеров.
Да, конечно, и раньше пытались изучать его императоры и вельможи, знатные римляне, греки, византийцы, вавилоняне… Но иудаизм не давался им, он ускользал, и никакой интеграции не происходило. Баал-Шем-Тов же полюбил всех: евреев, неевреев, животный и растительный миры… ради него сдвигались и раздвигались горы, обнажались и сокрывались пропасти, плакали горючими слезами разбойники при встрече с ним, беседовали с ним беспризорные чертенята и вполне сознательные черти, охали ксендзы, падали в обморок епископы (оказывавшиеся иногда крещеными евреями), приходили с того света пророки — Илия и Ахия Силонский и обучали его мудрости в складках гор карпатских…
А почему мы, собственно, о нем?
Да потому что скоро наступит день рождения его, Хай (высшая точка) и оно же 18-е число месяца Элул. По-английски «Хай» — high — высокое, а на иврите Хай — Жизнь, Живой, в численном выражении — цифра 18.
Этот день у нас праздничный. Мы в этот день говорим о душе Баал-Шем-Това и ее достоинствах.
Родился он в непростое время, после погромов и бесчинств Хмельницкого, в Закарпатье. Народ тогда был запуганный, в своих местечках евреи жались друг к дружке, ждали спасения… Лже-мессия тогда еще был, тоже обидно было — лопнули надежды, как мыльный пузырь, никакого Избавления не наступило.
Тут и пришла в мир душа рабби Исроэля Баал-Шем-Това, чтобы один Исроэль позвал другого (то есть весь народ — Израиль), народ-то был будто в обмороке, а рабби Исроэль поднял народ из этого обморочного состояния, как если бы человек был в беспамятстве и ему прокричали бы его имя, чтобы его пробудить.
Странным он был ребенком. Нынешним языком сказали бы мы про этого ребенка, что он — индиго. Сиротой стал рано, община его и так, и эдак пыталась кормить-поить да уму разуму учить, а он — возьми и уйди в лес: сам, мол, протопчу себе дорожку в жизни. Без истеблишмента. Так и вышло.
Пошел наш индиго в лес, а лес ему уже и ранее родным был, были у него там полянки да зарубки родные, намеченные, уже намолился он там, кусты да деревца только и ждали, чтобы мелодии его вновь и вновь услыхать.
Вышли к нему из чащи звери полевые, а он и их не испугался. Так ему отец перед кончиной завещал: Ничего, мол, Исроэль, не бойся, только пред Г-сподом трепещи.
А потом чудеса чудесные стали происходить в его жизни. Он все старался проще быть, в тулупе залатанном ходил, глину с зернышками в ямке вместо хлеба намешивал, профессию странную приобрел: помощник учителя, приводить деток в «хейдер» и опять по домам отводить, такое у него было занятие, когда среди людей вновь объявился.
А в лесу-то его праведники наставляли, скрытой мудрости обучали. И вот в один прекрасный день решил он удачно спор между деревенскими жителями, а потом — еще и еще. И стали к нему относиться как к ученому человеку, судье.
А затем неожиданно дочку важного раввина ему по завещанию в жены присоветовали, и, как родня той женщины ни противилась, все равно получилось, что брак состоялся. (Мы не все рассказываем, через многое перескакиваем, это же не книга, а статья, а кто хочет про него все узнать — читайте на сайте!)
А потом стали из другого мира приходить к нему наставники святые и говорить, что настало ему время раскрыться. Так-то он «нистаром» жил, скрыто людям помогал и Тору с божественными старцами по ночам учил. А теперь — вишь незадача — давай мол раскрывайся весь миру. А это значит — слушай проблемы всякого приходящего люда и давай им наставление, выручай из бед.
Ничего не поделаешь, пришлось ему в день своего 36-летия, в самый день рождения свой, раскрыться. И с тех пор уже не покидала его слава добрая, как гласит само его прозвание — Баал-Шем-Тов — обладатель доброго имени.
Очень он был нестандартный, парадоксальный, настроение у него было тоже всякий раз иное — то радость через слезы и восторг, то трепет через бледность и молчание, то танец, то немая мольба, то пышные трапезы, то всяческие посты и отстранение.
Новые книги по каббале и авторские туры по Галилее (Цфат, Тверия), а также бюджетные ретриты для семей, заказывать у автора проекта Эстер Кей, мобильный 054-8481700, почта kfamily770@gmail.com
Исцелял он в Константинополе дочку султана турецкого, дружил он на духовном плане с раби Хаимом бен-Атаром в Святой Земле, посылал он хасидов своих к великим лидерам своего поколения, чтобы мягким укором — аккуратно — проколоть надутый шарик их эго, чтоб не шибко важничали, потому что все ему было дано: и величие, и смешинка, и смирение сиротское, и близость к Б-гу почти ангельская. И постепенно поняли его современники, люди высокого уровня, что зря они отрицали его путь и считали его неадекватным пастушком-придурком. Оказался он в зените славы, но и тут не загордился, принимал людей с безграничной любовью, понимал душу всякого, уважал всех: и своего кучера Алексея, и своих лошадок, и всякую скотину, и какая у кого душа через реинкарнацию пришла, и откуда хворь, — все понимал и на все добрым намеком указывал. А кому намек его недоступен был — тот постепенно вдумывался, наблюдал и уж тогда понимал.
Опережал он свое поколение, был он относительно прочих вожаков примерно таким, как сейчас выглядит дигитальная фотография на фоне примитивных первых съемок конца 19 века…
Голограмный он был, не просто дигитальный.
Через него пришло к нам и осознание, что во всем есть частица Б-га, и основы позитивного мышления, и атомы и кванты, и «Прими себя самого», и unconditional love, и, шутка ли сказать, весь багаж Луизы, понимаешь, Хей или Энтони, понимаете ли, Роббинса. И вся Блаватская, и весь, с позволения сказать, Гурджиев — оттуда же. Из Закарпатской глины, которую копал Баал-Шем-Тов.
Так что, вот какой он — основоположник хасидизма. Который при жизни своей терпеть не мог всяких «измов». Ну это уже вы и сами поняли…
