У Ребе Цемах-Цедека — третьего Любавичского Ребе — был один хасид, который постоянно делал пожертвования на благотворительность. Жил он в одном местечке и минимум раз в год приезжал в Любавичи к своему Ребе.
Однажды, когда хасид уже собирался возвращаться домой из одной из таких поездок, он зашёл к Ребе для получения напутственного благословения. И вдруг Ребе попросил: «У вас в местечке есть один извозчик, которого зовут реб Янкель. Пожалуйста, когда будешь ехать сюда в следующий раз, то приезжай с ним!»
Естественно, раз Ребе просит, хасид не стал ждать целый год, а вернувшись домой, сразу же отправился к реб Янкелю, который не был хасидом, и договорился с ним о поездке в Любавичи на следующее же утро.
Приехав в Любавичи, хасид доложил Ребе, что его просьба выполнена. Ребе услыхав это, очень разволновался и сказал хасиду: «Передай, пожалуйста, реб Янкелю, что я очень прошу его отобедать со мной!»
Хасид передал реб Янкелю просьбу Ребе, но тот заартачился! Мол, я не хасид и для чего мне обедать с каким-то ребе? И лишь после того, как хасид, выражаясь нашим сегодняшним языком, пообещал ему «двойной счётчик», возница согласился.
Трапеза была необычная. На ней присутствовал сам Ребе и все его сыновья. И состояла она только лишь из бобовой похлёбки, налитой в одну общую миску и хлеба. Все ели из одной миски, обмакивая в похлёбку хлеб.
Во время этой трапезы Цемах-Цедек спросил у возницы: «Реб Янкель! А не приключилось ли с вами что-либо особое за последнее время?»
Подумав немного, реб Янкель начал свой рассказ:
— Как известно, я занимаюсь извозом. Иногда мне приходится так же возить и моэля (специалиста по обрезанию). По своей работе я часто бываю в глухих деревнях. Так вот я подумал: а не выучиться ли мне на моэля? Вдруг однажды моэль будет занят, а я таким образом выручу какого-то еврейского ребёнка?
Я выучился, купил себе необходимый инструмент и постоянно возил его с собой.
Однажды я заехал в очень глухое село. Дело было зимой. Стоял очень сильный мороз и я решил пройтись, для того, чтобы согреться. Проходя мимо одного дома, я услыхал оттуда очень сильный плачь. Заглянув вовнутрь, я увидал там еврейскую женщину, которая рыдала навзрыд. Я зашёл и спросил у хозяйки причину её слёз и чем я могу ей помочь?
В ответ женщина рассказала, что её муж очень сильно болен и не в состоянии работать, чтобы прокормить семью. Из-за этого в доме из еды остались только бобы. А сейчас муж лежит на печи в предсмертной агонии. А в довершение ко всему она 8 дней назад родила сына и сегодня необходимо сделать ему обрезание. А вокруг ни одного еврея и тем более нет моэля. А так как муж умирает, то не кому позаботиться о том, чтобы совершить обрезание!
Услыхав это, я успокоил женщину, сказав, что я моэль. «Ты давай, вари свои бобы для праздничной трапезы, а я всё устрою!» — сказал я женщине.
Моэль есть — это я. Но для обрезания необходим также сандак — тот кто будет держать ребёнка на руках во время процедуры. Умирающий отец не в счёт, поэтому я вышел на улицу, в надежде найти еврея на роль сандака. Был страшный холод и началась метель. На улице никого! И вдруг я увидел очень высокого, заросшего бородой человека. Окликнув его, я спросил, не еврей ли он? Получив утвердительный ответ, я описал незнакомцу ситуацию и попросил его быть сандаком. Незнакомец начал было упираться, но в конце-концов согласился последовать за мной.
Обрезание прошло успешно. Я принёс из своей телеги остатки съестных запасов. Это была буханка хлеба. Женщина поставила на стол большую миску бобовой похлёбки и так как других тарелок в доме не было, то мы стали есть из общей миски, обмакивая в неё хлеб.
В разгар этой трапезы, незнакомец спросил у женщины, где её муж? Услыхав что тот лежит на печи, готовясь перейти в мир иной, незнакомец встал, подошёл к печи и сказал отцу ребёнка: «Вставай! Сейчас трапеза по случаю обрезания твоего сына! Ты тоже должен участвовать!» И тут… Отец как ни в чём не бывало подскочил совершенно здоровый и уселся за стол!
Покончив с трапезой, мы с незнакомцем простились с хозяевами дома и каждый из нас отправился в свой путь. Вот и всё!
Реб Янкель закончил своё повествование и трапеза у Цемах-Цедека продолжилась своим чередом. Окончив трапезу, Цемах-Цедек горячо поблагодарил реб Янкеля за оказанную ему честь отобедать вместе и «обрушил» на голову возницы сотни благословений.
Когда реб Янкель ушёл, дети Цемах-Цедека спросили у отца, за что была оказана такая честь реб Янкелю?
Цемах-Цедек ответил: «Простите мне мою прозорливость, но мне очень захотелось отобедать с евреем, с которым сидел за одним столом сам праотец Авраам!»
