Эту историю рассказал мне реб Мендель Футерфас…
Один из хасидов Ребе Цемах-Цедека был реб Йекутиэль Докшицер. Еще когда он был неженатым парнем в Любавичах, его имя стало известным, и после этого один из больших богачей и уважаемых хасидов выдал за него свою дочь.
Когда реб Йекутиэль был на «йехидуте» (аудиенции) у Цемах-Цедека перед свадьбой, то он понял из слов Ребе, что «цель» спуска его души — это быть «меламедом» и учить Торе и богобоязненности своих учеников в теплой и светлой атмосфере хасидизма. Это услышал реб Йекутиэль от Ребе и, конечно, так собрался и сделать. Но его тестю не понравилась идея, что его зять так и останется «батланом» — бездельником, человеком без профессии, и будет простым меламедом — учителем детей.
«Если он был хотя бы раввином, или главой йешивы, или известным „машпиа“ (наставником), — думал тесть, — но меламед, нет, это ему не подходит!» По мнению тестя, его зятю куда лучше было бы заняться бизнесом, научиться «делать деньги» и жить в полном достатке, давать цдаку, помогать нуждающимся, и конечно же, вместе с этим учиться и молиться столько времени, сколько ему необходимо. И так тесть продолжал неуклонно убеждать в этом зятя, прикладывая все необходимые усилия.
Но ведь Ребе сказал делать совсем другое… Тогда уважаемый тесть сказал, что сам «уладит все дела». Он поехал в Любавичи, вошел к Ребе, привел ему все доводы, объясняющие, почему его зятю не подходит быть простым меламедом — и «получил согласие» Ребе Цемах-Цедека ввести зятя в курс всех своих дел. Ребе ответил, что, в конце концов, просто дал его зятю «хороший совет» и если он поступит по-другому — это не будет считаться «изменой», и он сможет остаться известным и уважаемым хасидом.
С веселым сердцем вернулся тесть домой и сразу же после свадьбы дал зятю приличную сумму денег, и послал его на торги в Лейпциг купить самого разнообразного товара, чтобы по возвращении продать его местным жителям и получить огромную прибыль.
В середине обратного пути с ярмарки, когда реб Йекутиэль сидел на наполненной различными мешками с товаром повозке, лошадь вдруг начала брыкаться и кучер потерял управление.
Лошадь начала быстро нестись по спуску с горы, а повозка со всем, что на ней, начала крутиться и подпрыгивать в стороны, и, в конце концов, перевернулась. Тяжелые мешки, которые были на ней, упали прямо на реб Йекутиэля и своей тяжестью придавили его к земле, не давая ни малейшей возможности пошевелиться.
Ему казалось, что еще немного — и его душа покинет тело и вернется к своему источнику, в мир, который полностью добр. Казалось, что почти не осталось шанса, что он выберется живым из такой переделки.
Реб Йекутиэль вспомнил о Ребе, к которому он всегда обращался за помощью в беде, но тут вдруг в его голове промелькнула мысль, что вся эта поездка была нарушением воли Ребе. И хотя ему сказали, что это не измена, наверняка Ребе не ожидал от него такого поведения, Ребе хотел от него чего-то совсем другого…
Видя, что положение становится совсем безвыходным, реб Йекутиэль собрал остаток сил и закричал: «Ребе — я выполняю ваше указание! Ребе, спасите меня!»
Прошло совсем немного времени, и реб Йекутиэлю удалось избежать опасности — и, несмотря на то, что домой он вернулся разбитым от напряжения и усталости — зато целым и невредимым.
Не стоит говорить, что во второй раз он больше не испытывал свою судьбу в торговле. Он просто исполнил указание Ребе и начал заниматься святой работой — обучать детей Торе.
