Кто платит больше налогов. Благодарный принц. Король защищает евреев.
После того, как р. Моше-Ицхак ознакомился основательно с доведенным до полного краха хозяйством Максимилиана, он острым своим умом понял и большим опытом смог рассчитать, что вообще говоря нетрудно навести порядок в управлении хозяйством таким образом, чтобы вместо убытков оно начало приносить доходы. Но для этого нужно было сначала обновить управление. Он мог даже назвать имена людей, могущих с успехом занять должность управляющих хозяйством Максимилиана. Это были три известные в Праге еврея: р. Мордехай Майзел, р. Мордехай Цемах и р. Элханан Брандис. Все трое были известные богачи и деловые люди.
Р. Моше-Ицхак решил рекомендовать принцу Максимилиану передать управление своим хозяйством этим трем евреям. У р. Моше-Ицхака был уже разработан точный план оздоровления хозяйства и цифровые данные по доходам, которые земли и предприятия принца могут принести. Он мог также указать принцу, как ему расплатиться с долгами в течение определенного времени, одновременно получая все необходимое на свои текущие потребности. Чтобы освободить принца от бремени его долгов, должны по плану р. Моше-Ицхака эти три еврея оплатить его долги сразу же, и, таким образом, вытащить принца из болота, в котором он застрял.
С этим планом в уме решил р. Моше-Ицхак сначала переговорить с упомянутыми тремя евреями в Праге, чтобы быть уверенным в их согласии принять на себя управление хозяйством принца на условиях, которые он имел в виду им поставить.
После тщательной проверки всех данных, убедились эти три коммерсанта в точности расчета и выгодности как для них, так и для принца осуществления плана р. Моше-Ицхака. Поэтому они дали свое согласие принять на себя управление хозяйством Максимилиана на условиях, предложенных им р. Моше-Ицхаком.
Теперь мог р. Моше-Ицхак явиться к принцу Фердинанду, брату Максимилиана, с сообщением о разработанном им предложении и способе оказания помощи Максимилиану, причем ему не придется прибегать к разорительным займам со стороны. Тогда принц Фердинанд свел брата с р. Моше-Ицхаком. Выслушав р. Моше-Ицхака, Максимилиан с его предложением согласился и был очень доволен его планом.
Через несколько дней эти три пражских еврея заявили, что они согласны принять в управление хозяйство Максимилиана на предложенных им условиях. Максимилиан настолько воспрянул духом, почувствовав реальную возможность разделаться наконец с долгами, что тут же отправился к королю и рассказал ему обо всем этом, не скрывая и того, откуда это спасение пришло к нему.
В это самое время, еще до того, как король успел детально разобраться в случившемся, явился глава католической церкви королевств? и заявил королю с большой настойчивостью, что пришло время, наконец, чтобы он, король, заплатил королевские пошлины церкви, часть которых должны быть пересланы папе в Рим. Поскольку срок уплаты этих пошлин уже истек, потребовал этот высокопоставленный духовник, чтобы король уплатил не только основную сумму задолженности королевства, но и проценты, наросшие за это время на основной капитал. Король почувствовал себя сильно обиженным. Ему не понравилось то, что высокопоставленный духовник требует от него пошлины, и еще больше то, с каким нахальством это требование было предъявлено. Он все же свою обиду проглотил и сказал спокойно, что имеет в виду все заплатить. Но казна пуста. Поэтому он предложил духовнику, чтобы церковь одолжила эти деньги из своей кассы. Долг будет позже возвращен церкви. На это ответил высокопоставленный духовник, что и касса церкви пуста.
— А как это могло быть иначе, — заметил при этом духовник, — когда христианское население страны так бедно. Евреи забирают себе все богатство королевства.
Глава католической церкви нашел здесь удобный момент отравить мозг короля антисемитизмом.
— Однако же странно, — ответил на это король. — Только вчера я имел пред собою список налогоплательщиков. По этому списку выходит, что 90% плательщиков налогов — это евреи. С другой стороны, все главы церкви и титулованные личности свободны от налогов.
Духовник почувствовал колкий намек в королевских словах, но смолчал. Король же начал более основательно подумывать над рассказом сына о евреях, готовых поставить его на ноги в финансовом отношении соответствующим управлением его хозяйством. То, что он раньше считал не очень важным, приобрело теперь в его глазах весьма большую важность. Значит, евреи обладают уменьем и знанием для управления хозяйством и обогащения себя и других.
Принц Максимилиан захотел встретиться лично с этими тремя пражскими евреями. В тот же день все трое были в его дворце. Они явились с деньгами, обещанными заранее принцу Максимилиану. Были подписаны контракты в присутствии принца, и эти три еврея — Майзел, Цемах и Брандис — стали управляющими богатого хозяйства принца Максимилиана на срок в пятнадцать лет. Зная, что все это произошло по рекомендации и стараниями управляющего его брата, еврея р. Моше-Ицхака, предложил принц Максимилиан этому еврею большую сумму полагающихся ему комиссионных денег. Но р. Моше-Ицхак отказался от какого-либо вознаграждения.
— Я это сделал не ради денег, — сказал он. — Я сделал это только из дружеских чувств к вашему брату и к вам лично.
Принц Максимилиан чувствовал теперь такое уважение к еврею р. Моше-Ицхаку, что посчитал нужным поделиться обо всем этом с отцом. Это произвело на короля большое впечатление.
Теперь пожелал Максимилиан выразить свою благодарность р. Моше-Ицхаку хотя бы тем, что устроит в его честь по этому поводу бал в своем замке, пригласив на этот бал важных гостей. Р. Моше-Ицхак отказался и от этой чести.
— У нас, евреев, много врагов, — объяснил он принцу. — Нам завидуют за наши успехи. Если увидят, что вы меня чествуете или показываете каким-либо другим образом свою благодарность, они еще больше возненавидят нас. Лучше поэтому, чтобы все это дело осталось между нами. Я уже вознагражден тем, что вы выказываете мне вашу признательность и вы мой друг.
Прошло несколько лет с тех пор, как упомянутые три еврея вошли в управление хозяйством принца Максимилиана. Все шло нормально. Принц получал свои годовые доходы, а евреи — заработанное ими.
Однажды созвал король Фердинанд государственный совет, пригласив, как принято, также и своих обоих сыновей, Фердинанда и Максимилиана. Был там также и кардинал, который воспользовался случаем, чтобы вылить всю свою желчь против евреев. В этом не было ничего нового. При любой возможности он забрасывал евреев грязью. Но на этот раз он был еще более обозлен и еще ядовитее, чем раньше. Он выступил теперь с открытым требованием изгнать евреев из страны.
— До каких пор будем терпеть евреев? — спрашивал кардинал, — они враги нашей страны. Нельзя терпеть их больше. Давайте выгоним их и конфискуем их имущество. Это единственный путь для них, чтобы искупить их грешные души, а для нас, чтобы пополнить правительственную и церковную кассы.
Первыми замолвили доброе слово в пользу евреев принцы Фердинанд и Максимилиан.
— Евреи полезны стране, — настаивали они. — Все знают, что евреи многое создают в стране. Наоборот, по нашему мнению, следовало бы предоставить евреям побольше новых льгот. От этого наша страна только выиграла бы.
У самого короля тоже нашлось несколько добрых слов в адрес евреев. Евреи хорошие коммерсанты, трудолюбивые и умелые ремесленники. Они также самые большие и добросовестные налогоплательщики. Все, что они делают, сделано основательно и очень успешно. Хозяйства, которые они арендуют, управляются ими наилучшим образом. В этом отношении с ними никто не сравнится. Благодаря им страна богатеет. Почему же выгонять их отсюда? Это несомненно погубит страну!
У короля было еще много таких добрых слов о евреях и о том благе, которое они представляют собою для страны. В этот момент принц Максимилиан разгорячился и начал рассказывать о евреях из своего личного опыта.
— Возьмите этих трех евреев — Майзела, Цемаха и Брандиса, — начал он свой рассказ из действительной жизни. — Они управляют моим хозяйством. Все знают, в каком состоянии оно было, когда управлял ими обворовавший меня немец. Я влез в долги. Я был банкрот. Теперь же у меня большие доходы от этого самого хозяйства. Все мои долги выплачены. И это еще не всё: управляющие моим хозяйством показали за это время настоящие чудеса. Они построили мельницы и корчмы и предприняли ряд других дел, являющихся благословением для страны, для меня и для них самих. Сотням людей обеспечена работа. Они вдохнули жизнь во всю область. Что случилось бы, если бы евреев действительно выгнали бы, упаси нас Б-же!, из страны. Мне вновь пришлось бы передать мое хозяйство под управление немца, который обманул меня и чуть ли не пустил по миру! Этого ни в коем случае допускать нельзя.
Однако принц не имел решающего голоса в государственном совете. Нашлись там и такие, от которых можно было слышать совсем другое, — погромные, ядовитые нападки на евреев. Юдофобы кричали, что было бы величайшим благом для страны, если бы удалось избавиться от евреев. Главным аргументом была ничем не прикрытая возможность грабежа, — еврейское добро, которым разжились бы государство и церковь и помогло бы им прийти в себя. Была также высказана мысль, что если решить изгнать евреев, то нужно это сделать сразу же, «не откладывая в долгий ящик», и внезапно, — до того, как евреям удастся превратить свое имущество в золото и бриллианты, чтобы увести с собою в другие страны.
Декрет об изгнании, — советовали юдофобы, — должен упасть на евреев, как гром с ясного неба, с тем, чтобы еврейское добро попало в наши руки в кратчайший срок.
Эти слова нашли особый отзвук у тех злодеев, в сердцах которых не было и тени Б-жьей искорки.
Король же был категорически против таких советов. Он опять выступил в защиту евреев и высказался против проектируемого декрета об изгнании.
