СБП. Дни Мошиаха! 19 Адара II 5784 г., шестой день недели Цав | 2024-03-29 01:26

117. Шамеш и его единственная дочь

Тайное сватовство. Примечательная свадьба. Минские нистары. Сын банщика — гаон.

1937 (0) мин.

Тайное сватовство. Примечательная свадьба. Минские нистары. Сын банщика — гаон.

Шамеш р. Йонатан и его жена Баша-Рахель хотели бы, естественно, иметь сына. Но, когда Б-г благословил их дочкой, они и ей были рады. Родители решили воспитать свою дочь Сара-Ривку так, как если бы это был мальчик. Это значит, что они обучат ее Торе с самого раннего детства, не считаясь с тем, что другие обычно своих дочек Торе не обучают.

Сам р. Йонатан занимался со своей дочкой и постепенно прошел с ней чтение Торы, ТАНАХа, затем Мишну, Гемару, Аггаду и Мидраш. Но супруги держали это втайне. Минские евреи, особенно те из них, которые молились и изучали Тору в том доме учения, где р. Йонатан служил шамешом, могли подумать Б-г весть что, если бы они знали, что Сара-Ривку обучают Торе.

Так шли годы, и Сара-Ривка выросла ученой. Понятно, что она была воспитана также в духе нравственности и хорошего поведения. Ее доброта и скромность были на виду у всех; хвалили ее и ее родителей.

Когда Сара-Ривке исполнилось семнадцать лет, заслал один из прихожан дома учения р. Йонатана-, лавочник р. Меир-Натан, свата к шамешу. Он хотел в невестки себе добросердечную и скромную Сара-Ривку. Он знал, конечно, что у р. Йонатана нет приданого для дочки и что он, конечно же, не сможет взять зятя на иждивение. Свадьба должна была быть сыграна на счет лавочника, который должен был также обеспечить невесту всем необходимым. Он был готов на все это, лишь бы заиметь эту праведную еврейскую дочь за своего сына.

Но р. Йонатан отослал свата ни с чем. Он не сказал ни «да», ни «нет». Р. Меир-Натан же не посчитал это за отказ. Поскольку р. Йонатан был вообще человеком молчаливым, думал лавочник, что он по своему обыкновению смолчал, но в душе он, наверное, согласен с его предложением. По мнению р. Меир-Натана, это должно было быть счастьем для бедняка-шамеша. Когда сват поговорил об этом с р. Йонатаном во второй и в третий раз и все еще не мог добиться определенного ответа от него, решил р. Меир-Натан послать одного из своих близких друзей вместо свата-профессионала, и уже не к отцу Сара-Ривки, к шамешу-молчальнику, а к ее матери, Баше-Рахели, которая считалась более разумной, чем ее молчаливый и недалекий муж.

Баша-Рахель дала уже определенный ответ: «нет», объяснив при этом причину своего отказа. Сара-Ривка уже тайно обручена. Ее сосватали уже тогда, когда Сара-Ривка была еще совсем малюсенькой, что считалось чудодейственным средством, способствующим долголетию девочки. Так что отказ не вызван непочтением к р. Меир-Натану, а кроется в причине совсем иного характера.

Баша-Рахель не открыла тогда, с кем Сара-Ривка помолвлена с самого раннего детства. Да никто и не пытался тогда в точности дознаться этого. Ибо, какие же тайны могут здесь быть, помимо того, что родители заключили с кем-то договор о помолвке, чтобы обеспечить долголетие их дитяти. Такие вещи случались тогда часто.

Прошло несколько месяцев, и стало известно, с кем помолвлена Сара-Ривка чуть ли не с самого дня рождения. Этим суженым оказался гениальный Нахман-Ицхак, сын банщика р. Шимон-Лейба; лишь после кончины банщика узнали от его гениального сына, что он был нистаром.

Понятно, что сватовство было заключено между обоими отцами детей, между р. Шимон-Лейбом — банщиком и р. Йонатаном — шамешом. А раз так, то сделали вывод, что нистар р. Шимон-Лейб не породнился бы просто с кем-либо. Если он выбрал дочку р. Йонатана для своего сына, значит, — сам р. Йонатан является также скрытым цадиком.

Весь Минск говорил теперь об этом сватовстве. Многие завидовали р. Йонатану. Молодой иллуй р. Нахман-Ицхак мог быть желанным зятем крупнейших богачей и талмудистов, а он становится зятем шамеша! Все поздравляли теперь шамеша сердечным «мазал-тов». Р. Йонатан едва отвечал на все поздравления. Он остался тем же молчальником, что и всегда. И если кто нибудь замечал, что у него должны быть, по-видимому, особые заслуги, позволившие ему заиметь такого гениального зятя, то он на это тоже ничего не отвечал; на его губах появлялась тогда только легкая улыбка.

Был назначен день свадьбы. Многие предполагали, что ради такого замечательного жениха справит р. Йонатан уж очень торжественную свадьбу. Он был, конечно, бедняком, всего только шамешом, но при помощи заработков жены, которая была повивальной бабкой, он все же смог бы как нибудь достать нужные средства и справить надлежащую свадьбу. Р. Йонатан мог рассчитывать и на помощь прихожан дома учения. Они охотно сложились бы, чтобы справить свадьбу, не столько ради их шамеша, сколько ради жениха, р. Нахман-Ицхака. О гениальности жениха только и было разговоров во всем городе. Но р. Йонатан и не подумал брать у кого-либо что-нибудь стоимостью хотя бы в грош, даже если это касалось украшения свадьбы единственной его дочери. Сам он также не делал никаких особых усилий для проведения свадьбы.

Сваты, приглашенные им на свадьбу, были весьма странного типа. Это были евреи в старых, обшарпанных капотах; на них никто никогда не обращал внимания. Помимо этих приглашенных, пригласил р. Йонатан шесть-семь других евреев из числа попрошаек, побиравшихся по домам в Минске, собирая милостыню. В том доме учения, где р. Йонатан был шамешом, квартировали два еврея, которые также были приглашены на свадьбу и которые совершили акт бракосочетания. Один из этих двух гостей прочел затем за свадебной трапезой полагающиеся «семь благословений». Многие минские жители не знали даже, что у р. Йонатана справляется свадьба дочери. Об этом узнали только назавтра, когда все уже совершилось.

Молодожены нашли приют в доме вдовы, матери р. Нахман-Ицхака, которая содержала городскую баню после смерти мужа. Таким образом, все трое жили вместе у бани. Назавтра после свадьбы пришли выдающиеся ученые Минска поздравить молодого хозяина р. Нахман-Ицхака. Никто из них на свадьбу не был приглашен. Вместо традиционного доклада жениха за свадебным столом, показал р. Нахман-Ицхак свою ученость этим великим талмудистам теперь, когда они явились к нему назавтра после свадьбы. Молодой гаон привел всех в изумление и вострг глубиной доклада.

Прошло немного времени, и минчане начали подумывать о том, как бы обеспечить молодоженов заработком. Предложили р. Нахман-Ицхаку стать главой йешивы. В Минске было тогда много йешив, и р. Нахман-Ицхак был бы охотно принят в одну из них. Но он отказался. Он смиренно заявил, что не годится еще в учителя. Ему еще нужно самому много учить и знать. И он действительно продолжал учебу с еще большим рвением и прилежанием, чем до свадьбы.

Между тем начали в Минске интересоваться шамешом р. Йонатаном, тестем р. Нахман-Ицхака. Теперь спохватились, что наверное же он человек недюжинный. Если нистар р. Шимон-Лейб — банщик наказал перед смертью, чтобы его сын, гениальный р. Нахман-Ицхак, женился только на дочери р. Йонатана Сара-Ривке, значит сам р. Йонатан, надо предполагать, тоже нистар. По словам самой Баша-Рахели, жены р. Йонатана, выходит, что сватовство между этими молодоженами состоялось еще тогда, когда оба были малютками. Это могло иметь место только в том случае, если р. Йонатан был скрытым праведником, таким же, как и р. Шимон-Лейб — банщик. То, что р. Йонатан был молчалив и вел себя так таинственно, укрепило веру в то, что он нистар. Теперь вспомнили, что в течение ряда лет он жил с женой раздельно, и оба — в доме учения: р. Йонатан — за печью в мужском отделении, а его жена Баша-Рахель — в женском отделении. Теперь не спускали уже глаз с р. Йонатана. Не оставили без внимания и Баша-Рахели. Следили за тем, чем она занимается и прислушивались к каждому ее слову.

Шамешу и его жене это надоело. Они не хотели, чтобы им уделяли столько внимания. Конечно же, у обоих было что скрывать. Не пришло еще их время открыться, а может быть р. Йонатан решил про себя прожить всю жизнь нистаром.

И вот в один прекрасный день обнаружили, что оба супруга, р. Йонатан и его жена Баша-Рахель, исчезли. Они оставили Минск, и никто не знал куда они делись. Предполагали, однако, что как нистар не захотел р. Йонатан оставаться больше в Минске.

Их дочь осталась, конечно, с ее мужем в Минске. Очень мало людей знали тогда еще, какой великой ученой является Сара-Ривка. Ее затмил своей гениальностью ее муж, привлекший всеобщее внимание. Все знали, что молодая пара живет не доходы от городской бани, получаемые вдовой, матерью р. Нахман-Ицхака. Ей помогала по бане ее невестка Сара-Ривка, в то время как ее сын р. Нахман-Ицхак усердно изучал Тору и молился. Минские евреи, мужчины и женщины, пользовавшиеся баней, очень сострадательно относились к обоим женщинам, к свекрови и ее невестке, которым приходится заниматься такой каторжной работой. Но те и не думали искать себе другого источника заработков.

Прошло несколько лет, в течение которых Сара-Ривка стала уже матерью двух детей. Но их образ жизни ни в чем не изменился. Р. Нахман-Ицхак продолжал изучать Тору, а обе женщины, его мать и жена, продолжали заведовать баней.

Опубликовано: 26.06.2017 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter