Рабби Дов-Бер («Мителер Ребе» — Средний Ребе), второй руководитель любавичского движения, родился 9 кислева 5534 (26 ноября 1773). Его отец — рабби Шнеур-Залман из Ляд, мать — раббанит Стерна.
Рождение
В течение четырнадцати лет прошедших со свадьбы Алтер Ребе, состоявшейся в 5520 году, у него рождались лишь дочери. Приехав к своему учителю Магиду из Межирич, Алтер Ребе попросил благословения на рождение сына. Магид сказал ему, что рождения мальчика удостаиваются принятием гостей.
Перед своим уходом из мира Магид вызвал к себе Алтер Ребе и раскрыл ему порядок трапезы, которую устраивают в первую Субботу после рождения мальчика в доме его родителей. После этого он сказал, что скоро у Алтер Ребе родится сын и попросил назвать его своим именем. Через год у Алтер Ребе родился сын и он назвал его по имени учителя в соответствии с его указанием.
Переезд в Любавичи
После ухода из жизни Алтер Ребе 24 Тевета 5573 года, Мителер Ребе несколько месяцев провел в Украине в городе Кременчуге. Украинские хасиды просили, чтобы он поселился на там постоянно. В противовес этому, хасиды Белоруссии отправляли к Ребе делегации с просьбами о том, чтобы он основал место своего проживания среди них. В конце концов, «верх взяли» белорусские хасиды и после праздника Шавуот Ребе оставил Кременчуг и отправился в Белоруссию.
В понедельник, 18 Элула, Ребе, а вместе с ним тысячи хасидов, добрались до местечка Любавичи, где и основал Ребе место своего постоянного проживания. Приехав в Любавичи, Ребе отправился на пустое место — дома, стоявшие там, сгорели за два года до этого — и там сказал: «58 лет назад, когда Алтер Ребе было 10 лет, и он учился у цадика хасида Иссахар-Дова, это происходило в синагоге, которая стояла на этом участке. Когда я готовился к этой поездке, сказал мне отец мой, Алтер Ребе, чтобы по приезде в Любавичи я основал место проживания своего именно в этом месте, и благословил город проживания руководителей Хабада долгими днями и годами.
А причину, согласно которой такой маленький город, как Любавичи, был избран столицей Хабада, объясняет Ребе Раяц:
«Любавичи неспроста были предназначены для того, чтобы занять столь значимое место в жизни скрытых праведников, а позже в жизни раббеим и хасидов Хабада. Для людей одухотворенных, Любавичи по причине своего особого географического положения, были местом в особой степени подходящим для того, чтобы отделиться от внешнего мира, и полностью предаться Торе и Служению Всевышнему, или для начала новой жизни, основанной на традиционном чистом фундаменте Торы».
Около 102 лет Любавичи служили местом проживания четырех поколений руководителей Хабада и центром хасидизма Хабад для сотен тысяч хасидов, проживавших на территории России и в других странах.
Плач ребенка
Рабби Дов-Бер с семьей жил в одном доме с отцом. Он отличался изумительной способностью концентрировать внимание: когда он изучал Тору или молился, окружающий мир переставал для него существовать.
Однажды, когда рабби Дов-Бер был погружен в Тору, его ребенок, спавший в колыбели в той же комнате, выпал из кроватки и заплакал. Отец не услышал его плача, а дедушка — Алтер Ребе, находившийся в кабинете на втором этаже и тоже погруженный в занятия, услышал детский плач. Он прервал занятия, спустился на первый этаж, поднял ребенка, успокоил его и уложил спать. Отец младенца по-прежнему ничего не замечал.
Впоследствии Алтер Ребе сделал замечание сыну: «Каким бы возвышенным предметом человек ни занимался, он не должен оставаться глухим к плачу ребенка».
Эта история иллюстрирует один из основных принципов ХаБаДа — услышать плач попавшего в беду еврейского ребенка. Это может быть и младенец, и школьник, «выпавший из колыбели» подлинного еврейского образования, и взрослый человек, еврейское самосознание и образование которого находятся на младенческом уровне. Души этих «детей» плачут, ибо они живут в духовной пустоте, иногда даже не сознавая этого.
Каждый еврей, как бы ни был он погружен в самые благочестивые занятия, должен услышать их плач. Ибо нет ничего важнее, чем помочь такому «ребенку» вернуться в свою еврейскую «колыбель».
День освобождения
Мителер Ребе был заключен в тюрьму в результате доноса, основным содержанием которого было то, что он отправляет деньги в Землю Израиля. Для подтверждения доноса составители подделали письмо Ребе, говорящее о направлении средств в Святую Землю. Мителер Ребе доказал следователям, что написанный на него донос основан на лжи, а все средства, отправляемые им в Землю Израиля, предназначаются для бедных. Подобно этому, он указал на то, что представленное письмо являлось подделкой.
После того, как следователи довели до губернатора ответы Ребе, тот попросил, чтобы Ребе привели к нему вместе с теми, кто на него донес, дабы выслушать доводы каждого из них и узнать, кто прав.
Ребе оделся в белые субботние одежды и на роскошной карете отправился к губернатору округа. Вид его был подобен ангелу Всевышнего воинств.
Поначалу хасиды опасались, что великолепие Ребе возбудит гнев губернатора. Но случилось иначе. Красота и великолепие Ребе снискали милость в глазах губернатора. Губернатор оказал Ребе великие почести и велел принести кресло для того, чтобы Ребе сел.
После этого прибыл доносчик и стал излагать свои доводы. Выступая, доносчик называл Мителер Ребе «Ребе».
«Смотрите, — обратил внимание губернатора Мителер Ребе, — он говорит, что я лгун и бунтовщик, и в то же время называет меня «Ребе». Доносчик из Витебска не знал, что ответить, речь его окончательно смешалась, пока, наконец, губернатор не сказал ему: «Хватит лаять!» Доносчик, поникнув головой, ушел оттуда с позором, а Ребе — с великим почетом.
Когда наступил месяц Кислев — месяц освобождения — тот месяц, в котором Алтер Ребе был дважды освобожден из своего заключения, на десятый день этого месяца Мителер Ребе отправил губернатору через своих сыновей просьбу об освобождении.
Представ перед губернатором, сыновья Ребе расплакались от душевной горечи. Губернатор зачитал прошение и сказал им: «Зачем вы плачете? Идите с миром по своим домам, поскольку отец ваш вышел из своего заключения». Так и произошло. Когда сыновья Мителер Ребе вернулись в дом, где находился в заключении их отец, приказ губернатора о его освобождении уже был получен. Этот приказ указывал охранникам оставить дом, и дом сразу наполнился многочисленными хасидами.
Мителер Ребе освободился из своего заключения десятого Кислева, и рассказывают, что известие об освобождении пришло в субботний день девятого Кислева, в то время, когда Ребе стоял и читал лекцию по хасидизму. В середине Ребе прервался и сказал: «Ша! Освободите помещение! Здесь отец!»
Наставник
Во время одной из своих поездок рабби Дов-Бер остановился на постоялом дворе в небольшом городке. Лето подходило к концу, стояла хорошая погода, и Ребе решил задержаться здесь на неделю. Когда об этом узнали многие его местные последователи, около гостиницы собралась большая толпа хасидов — все они хотели попасть на йехидут — встречу наедине с Ребе, во время которой хасид обнажает душу перед Ребе и получает от него наставления по всем проблемам — как материальным, так и духовным.
Несколько дней подряд Ребе проводил йехидут. Однажды днем, когда сотни людей толпились в очереди, чтобы попасть на йехидут к Ребе, он неожиданно попросил закрыть дверь в свою комнату и прекратил принимать посетителей. Хасиды, стоявшие во дворе в ожидании своеи очереди, решили, что Ребе просто утомился от бесед с таким количеством людей и хочет сделать небольшой перерыв, а потом снова начнет йехидут.
Прошло полчаса. Реб Залман, личный помощник Ребе, вышел из комнаты Ребе в большом волнении, с глазами, красными от слез, и прошептал что-то стоящим рядом старейшинам-хасидам. Услышав его слова, старейшины выказали озабоченность, их лица побледнели от тревоги. Волна горечи прошла по рядам ожидающих хасидов, хотя никто из них не знал, в чем дело.
Час или два спустя несколько особо известных хасидов вошли в дом Ребе и услышали за дверью его голос. Ребе читал у себя в комнате Теилим (Псалмы), но читал так, будто он изливал душу, переполненную страданием, с рыданиями в голосе.
Огорчение и сострадание стоящих за дверью хасидов были беспредельными. Кто-то потерял сознание, но никто из них не имел ни малейшего представления о том, почему Ребе вдруг посреди дня прекратил прием посетителей и впал в такое глубокое отчаяние.
Ребе так ослабел от прочитанных псалмов, что ему пришлось на часок прилечь отдохнуть перед дневной молитвой, которую на сей раз он читал так, как это делается только в Десять Дней Раскаяния. Позднее, выступая перед хасидами, Ребе особо подчеркивал необходимость самого глубокого раскаяния.
На следующий день Ребе был так слаб, что не мог встать с постели, но уже через день он снова начал проводить йехидут.
Спустя несколько дней один старейший хасид, особенно близкий к Ребе, попросил его объяснить причину такого необычного поведения. При упоминании об этом инциденте Ребе мгновенно погрустнел и сказал:
«Когда мои последователи приходят ко мне на йехидут со своими горестями и духовными болезнями, мне нужно ощутить сочувствие к каждому из них. Мне нужно найти хотя бы слабое мерцание, бледную тень чего-то похожего в собственной душе; я не могу давать им советы и наставлять, как им исправить и искупить свои грехи, пока я не исправлю бледную тень их грехов в собственной душе. В тот день на прошлой неделе пришедший на йехидут хасид обнажил передо мной свое сердце, — и я был потрясен. Я не мог найти в своей душе, да простит мне Б-г, даже тени от тени такого греха — или даже чего-то отдаленно похожего. Тогда я подумал, что, возможно, я не могу найти в себе следов этого греха потому, что это скрытый и неявный порок, погребенный в самой глубине моей души! Эта мысль потрясла меня и подвигла к раскаянию и возвращению к Б-гу в самых глубинах моего существа».
Уход из мира
Мителер Ребе постоянно говорил, что боится 5588 года, что существуют намеки в отношение недобрых решений на этот год, и начал намекать хасидам в отношении своего ухода из мира в этом году.
Однажды сказал он хасидам: «Отцу моему было 54 года, когда второй раз он был забран в Петербург. С Небес ему предложили на выбор: страдания или уход из мира, и он выбрал страдания. Очевидно, оставил он мне второй выбор...» Так и случилось. Мителер Ребе ушел из мира в возрасте пятидесяти четырех лет.
На Рош а-Шана и Йом-Кипур 5588 года Мителер Ребе отправился в Гадяч на могилу своего отца, Алтер Ребе. Там собралось большое количество хасидов. Будучи в Гадяче, Мителер Ребе сказал хасидам: «Добился я от своего отца, чтобы он освободил меня от должности Ребе». Наверняка речь идет о том, что Ребе собирается отправиться в Святую Землю, решили хасиды, и сказали ему: «Как же оставят нас, как скот без пастуха?!» Ответил им Мителер Ребе: «Зять мой, рабби Менахем-Мендель — находится с вами, и он будет вам верным пастухом».
По окончании праздников, находясь по пути возвращения в Любавичи, Мителер Ребе тяжело заболел и был вынужден задержаться в городе Нежин. Были приглашены крупные врачи, и все они заявили, что от болезни Ребе нет лекарства.
Болезнь Ребе нарастала изо дня в день. Когда прикасались к нему, он терял сознание. Так продолжалось вплоть до месяца Кислев. В Кислеве, за неделю до ухода Ребе, ему нанесли визит врачи и застали его лежащим почти без жизни. Восьмого Кислев он хотел написать комментарий по идеям Хануки, но после этого сказал: «Весь мир находится в беде, а я так наслаждаюсь?!» — и перестал писать.
Ребе сказал хасидам, чтобы те шли по домам и были веселы. Сказали ему хасиды: «Скоро десятое Кислева, день радости освобождения нашего Ребе. Тогда время радости, но сейчас что за радость?» Ответил им Мителер Ребе: «Несмотря на это, идите и сделайте так, как я сказал».
Ночью, девятого Кислева, Ребе многократно терял сознание, и каждый раз удавалось вернуть его к жизни. Последний раз, когда он потерял сознание, пробудить его не смогли. В доме поднялся великий плач. Явились все жители города и увидели, что нет в нем духа жизни. Однако хасиды подошли к нему и сказали: «Зачем наш Ребе пугает нас? Неужели не слышал он голоса плача?» Ребе посмотрел в их сторону и сказал: «Слышал я голос, произносящий «Что нужно этой душе в этом мире!».
После этого велел он одеть его в белую рубашку, и одел белое, и закутался в белое, подобно ангелу Всевышнего воинств. Лицо его покраснело, и он начал говорить добро про общину Израиля. После этого сказал он хасидам, чтобы были веселы этой ночью, потому что радость смягчает суды, и приготовился говорить хасидизм. И наполнился дом светом и радостью, и все думали, что теперь Ребе возвратится к силе своей. И начал он объяснять стих «За Всевышним идите». Он говорил с великим жаром и несколько раз спросил в середине: засветило ли уже утро? Перед утренней зарей он закончил словами «Потому что с тобой источник жизни, от жизни самой жизни», — и моментально вылетел дух его и душа его. «В один узел связался я с ним, Святым, благословен Он».
Его зять, Цемах-Цедек сказал: «Такого ухода из мира не находим мы со дня ухода из мира Рашби, ушедшего в середине произнесения Торы».
В день, когда исполнилось ему 54 года, умер он и приложился к народу его. И осуществился в отношении него стих «Число дней твоих сделаю полным» в отношении которого сказали благословенной памяти мудрецы: «Святой, благословен Он, делает полными годы праведников с точностью до дня». В тот же день он был похоронен в городе Нежин, и день первого его освобождения — десятое Кислева, который должен был быть праздником, превратился в день тяжелого траура для хасидов и для общины Израиля.
Краткая биография
5548 (1787)
Женился в 17 лет.
5550-1 (1790)
Начал обучать молодых хасидов.
5573 (1812)
В месяце Тевет стал главой Хабада. 18 элула (13 сентября 1813) переехал в г. Любавичи Могилевской области.
5574 (1814)
Основывает специальную организацию для восстановления разрушенных во время войны еврейских поселений в Белоруссии.
5575
Ведет переговоры с правительством для выделения участков земли в Херсонской области и основывает там еврейские коммуны.
5576-7
Основывает еврейское поселение в Хевроне.
5577 (1817)
После праздника Песах навещает еврейские коммуны и остается там до месяца Элул.
5587
Был арестован по доносу и 10 Кислева (10 декабря 1826) вышел на свободу.
Когда вышел царский указ о взятии в армию молодых евреев, посетил могилу своего отца в Гадяче.
5588
Возвращаясь с могилы отца, остановился в г. Нежин Черниговской области и 9 Кислева (28 ноября 1827) скончался. Был похоронен там же.
Жена: раббанит Шейна.
Сыновья: рабби Менахем-Нохум, рабби Борух.
Дочери: раббанит Сара (умерла в детстве), раббанит Бейла (ביילא) (ее муж — рабби Йекутиель-Залман), раббанит Хая-Мушка (ее муж — Цемах-Цедек), раббанит Двора-Лея (ее муж — рабби Яаков-Йсроэль), раббанит Браха (ее муж — рабби Йона), раббанит Менуха-Рахель (ее муж — рабби Яаков Коли), раббанит Сара (ее муж — рабби Аарон из Шклова).
