Известно, что вспоминать Исход из Египта мы должны каждый день, а не только в пасхальную ночь. Однако есть существенная разница: если на протяжении года достаточно упоминания об Исходе, то в пасхальную ночь требуется повествование об Исходе. Говоря словами Маймонида: «Обязывающая заповедь Торы — рассказывать о знамениях и чудесах, которые были сотворены нашим предкам в Египте...»(1). В Торе эта заповедь изложена в стихе: «И ты поведаешь сыну своему в тот день, говоря: „Ради всего этого сотворил мне Б-г знамения при выходе моем из Египта“»(2). Однако, читая Агаду, мы неизбежно сталкиваемся с рядом вопросов, касающихся сущности Исхода и Избавления из Египта.
Вот скудный хлеб, который ели наши предки в земле Египетской. Всякий, кто голоден, пусть войдет и ест. Всякий, кто нуждается, пусть войдет и справляет Песах. В этот году мы — здесь, в будущем году — в Земле Израиля. В этом году мы — рабы, в будущем году мы — свободные люди(3).
Со слов «Вот скудный хлеб, который ели наши предки в земле Египетской» начинается действие «Маггид» — рассказ об Исходе. Такой порядок чтения Агады существует с древних времен. Из этого следует, что весь этот абзац также является частью «рассказа об Исходе», а не лишь приглашением «всем, кто голоден» и «всем, кто нуждается» присоединиться и справить Песах. Если бы это было только приглашением, то его следовало бы сделать еще в самом начале Седера, или объявить в синагоге о том, что все, кто нуждается, могут прийти на Седер. И, тем более, если речь идет о людях, у которых нет вина, чтобы выпить четыре бокала, то их надо было бы пригласить еще до Киддуша, когда выпивают первый бокал вина. Мы же читаем Киддуш в самом начале Седера в первом действии Каддеш, а «Маггид» — Рассказ об Исходе — это уже пятое действие.
Но если эти слова являются частью «Рассказа об Исходе», то непонятно: ведь начало абзаца «Вот скудный хлеб, который ели наши предки в земле Египетской» — это не рассказ об Исходе из Египта, а, скорее, о бедности наших предков в Египте. Тем более, что маца, которую мы едим во время Седера, напоминает нам о маце, которую ели наши предки, покидая Египет, а не «хлеб, который они ели в Египте». Ведь так сказано в Агаде: «Маца эта, которую мы едим, в ознаменование чего она? В ознаменование того, что тесто наших предков не успело закваситься до того, как явился им Владыка над владыками владык, Всевышний, благословен Он, и вызволил их. Как сказано: „И испекли они из теста, которое вывезли с собою из Египта, лепехи пресные, ибо [тесто] не заквасилось, потому что они были изгнаны из Египта, и не могли медлить и даже припасов не заготовили себе“»(4)
Заключение абзаца: «В этом году мы — рабы» также не соответствует общему характеру повествования об освобождении из египетского рабства. Ведь мы садимся праздновать свободу, освобождение из рабства. Зачем же напоминать, что «в этом году мы — рабы»?
Рабами были мы у фараона в Египте, и Б-г Всесильный наш вывел нас оттуда Рукою мощною и Мышцею простертою(5). И если бы не вывел Всевышний предков наших из Египта, то мы, и дети наши, и дети детей наших оставались бы рабами у фараона в Египте...
Известно, что в пророчестве Аврааму Всевышний сказал: «Пришельцами будут потомки твои в земле не своей, и они будут служить хозяевам земли той; а те будут угнетать их четыре столетия...» В свете этого непонятно, как можно говорить, что «...если бы не вывел Всевышний предков наших из Египта, то мы, и дети наши, и дети детей наших оставались бы рабами у фараона в Египте?» Ведь в любом случае египетское рабство не могло продолжаться более 400 лет, а по прошествии четырехсот лет — по пророчеству — Сыны Израилевы должны были выйти на свободу. Сыны Израилевы не были рабами по своей природе, — ведь первоначально они были свободными людьми, и только Божественный декрет в Завете с Авраамом на определенное время сделал их рабами. Поэтому и не нужен был специальный декрет об их освобождении из рабства: когда истек срок в 400 лет, их рабское положение должно было прекратиться немедленно и само по себе.
Можно было бы ответить, что поскольку Исход произошел не в конце 400 лет, а значительно раньше-то необходимо было, чтобы Сам Всемогущий «вмешался» и вывел Израиля из египетского рабства. Такой ответ, однако, неудовлетворителен. Во-первых, если четыреста лет отсчитываются от рождения Ицхака, то по истечении этого срока рабство должно было прекратиться. Во-вторых, в пророчестве Аврааму было сказано: «Четвертое же поколение возвратится сюда» (7). Как же мы говорим в Агаде: «...если бы не вывел Всевышний предков наших из Египта, то мы, и дети наши, и дети детей наших оставались бы рабами у фараона в Египте»?
Первоначально предки наши Тэрах, отец [Авраама] были идолопоклонниками. Теперь же Вездесущий приблизил нас к служению Своему. Как сказано: «И говорил Йеошуа ко всему народу: „Так сказал Б-г, Всесильный Израилев: ‘В Заречье жили предки ваши испокон веков — Тэрах, отец Авраама и отец Нахора — и служили другим богам. Но Я взял отца вашего, Авраама, из Заречья и провел его по всей земле Ханаанской...’“»(8).
Непонятно: приобщение нас к служению Всевышнему произошло еще во времена Авраама, как об этом говорится далее в тексте Агады: «Так сказал Б-г, Всесильный Израилев: „В Заречье жили предки ваши испокон веков — Тэрах, отец Авраама и отец Нахора — и служили другим богам. Но Я взял отца вашего, Авраама, из Заречья и провел его по всей земле Ханаанской...“». Почему же мы говорим, что Вездесущий теперь приблизил нас к служению Своему? Если полагать, что «теперь» подразумевает не настоящее время, а время исхода из Египта, то лучше было бы сказать: «...Затем же Вездесущий приблизил нас к служению Своему...» Тем более, что приобщение нашего народа началось еще до египетского рабства, до заключения «Завета между половинами»(9), как написано: «...Я взял отца вашего, Авраама, из Заречья и провел его по всей земле Ханаанской».
Это [обетование] и постояло за отцов наших и за нас. Ибо не один восставал против нас, чтобы истребить нас, но в каждом поколении восстают против нас, чтобы истребить нас. Всевышний же спасает нас от руки их.
Если бы «восстающие против Израиля, чтобы истребить его», были благороднее Израиля, то было бы понятно, почему требуется постоянное вмешательство Провидения, «спасающего Израиль от их руки». Однако, поскольку враги Израиля злоумышленники и нечестивцы, то почему они вообще обладают возможностью нападать на Израиль и истреблять его, вплоть до того, что мы возносим особую хвалу Всевышнему за то, что Он спасает нас? Кроме того, поскольку «...не один восставал против нас, чтобы истребить нас, но в каждом поколении восстают против нас...», то почему мы упоминаем это именно в Рассказе об Исходе в пасхальную ночь, а не при других обстоятельствах? Ведь скорее подобало бы произносить эти слова в Пурим — праздник чудесного спасения еврейского народа от всеобщего истребления, которое замышляли Аман и Ахашверош. Фараон ведь не ставил перед собой цели всеобщего уничтожения Сынов Израилевых, как это видно из сказанного в Агаде: «...Если фараон издал декрет только о младенцах мужского пола, то Лаван хотел искоренить всё!» Это Аман и Ахашверош (как и Лаван) пытались уничтожить «всех иудеев, от малого до старого, детей и женщин».
О, во сколько же крат удвоена и учетверена Милость Вездесущего по отношению к нам! Он, Который вывел нас из Египта; и совершил суд над египтянами; и над богами их; и поразил первенцев их; и одарил нас их имуществом; и рассек перед нами море; и провел нас посреди него по суше; и потопил в нем неприятелей наших; и кормил нас манною; и дал нам Субботу; и привел нас к горе Синай; и дал нам Тору; и ввел нас в Землю Израиля; и воздвиг нам Храм Избранности, чтобы очищать нас от всех прегрешений наших.
В перечне Милостей Вездесущего по отношению к нам не объясняется смысл каждой «милости» в отдельности. Так, например, некоторые комментаторы затрудняются объяснить следующую фразу из Агады: «Если б Он привел нас к горе Синай, но не дал нам Торы, — мы довольствовались бы и этим!» В тексте Агады нет явного объяснения, какое преимущество было бы для Израиля, если Всевышний «привел их к горе Синай, но не дал бы им Торы». Тем не менее, при упоминании последней «милости»: «И воздвиг нам Храм Избранности», дана конкретная цель: «Чтобы очищать нас от всех прегрешений наших». Это тем более странно, ибо главное назначение Храма — служить проводником Божественного Присутствия в Израиле. В Торе цель создания Храма определяется следующими словами: «Пусть устроят Мне Святилище, и Я буду обитать в их среде» (11). В этом стихе говорится о Мишкане (12), но это не в меньшей степени относится к Иерусалимскому Храму, в котором наблюдались известные десять чудес (13). Почему же в Агаде мы говорим, что Храм Избранности Он воздвиг нам для того, «чтобы очищать нас от всех прегрешений наших»? Ведь очищение только для тех, у кого есть прегрешения, в то время как раскрытие Божественного Присутствия — это основная сущность Храма.
И далее: почему Храм назван здесь Храмом Избранности? Храм обычно — и даже в самой пасхальной Агаде — называется Бет а-Микдаш («Дом Святилища»). Почему же здесь используется столь необычное название?
И наконец, какое отношение к рассказу об Исходе имеет то, что Он «воздвиг нам Храм Избранности, чтобы очищать нас от всех прегрешений наших»? Можно еще понять, почему говорится: «ввел нас в Землю Израиля», ибо в этом была цель Исхода из Египта: «Я... выведу вас из-под ига египтян, и избавлю вас от рабства их... и приму вас Себе в народ... и введу вас в ту землю, о которой Я, подняв Руку, клялся отдать Аврааму, Ицхаку и Яакову, и Я отдам вам ее в наследие» (15). Однако построение Храма в Иерусалиме (через 480 лет после Исхода), казалось бы, не имеет непосредственного отношения к Исходу?
Ответ на все эти вопросы в следующем. Когда мы садимся справлять пасхальный Седер, еще до того, как сын (к которому обращено Рассказ об Исходе: «И ты поведаешь сыну твоему») имеет представление о деталях порабощения и о знамениях и чудесах избавления, он должен получить ответ на вопросы, которые волнуют его еще до начала чтения Агады.
О6 Исходе из Египта сын уже знает: он упоминается в самом начале Седера в Киддуше: «...этот день... праздника опресноков... время нашей свободы... в память об Исходе из Египта». У него возникает вопрос: «Почему избавление из египетского рабства не могло быть вечным и необратимым? Если бы освобождение было делом рук человеческих, то было бы понятно: сам человек ограничен, он и его деяния подвержены изменениям. Но так как Избавление Израиля из Египта было актом Всемогущего, Который Сам вечен, и Его деяния вечны, то и Избавление должно было быть вечным. Как же получается, что мы опять находимся в галуте, да еще в таком, что „в каждом поколении восстают против нас, чтобы истребить нас“, и не будь вмешательства Провидения, спасающего нас от их руки, им бы, несомненно, удалось нас уничтожить?»
Когда Сыны Израилевы покидали Египет, они уходили «с большим достоянием», что Всевышний и обещал Аврааму(16). Почему же мы теперь встречаемся с бедностью и нищетой у евреев? Почему, садясь праздновать Избавление из Египта, мы за столом находим тех, «кто нуждается», и тех, «кто голоден»?
Рассказ об Исходе обращено к «четырем сыновьям», из которых один «нечестивый»(17). Известно, однако, что все нечестивые, которые не хотели следовать за Моисеем, остались в Египте. Они вымерли во время девятой казни — тьмы(18). При этом нельзя утверждать, что сидящий за столом нечестивый сын не относится к той категории грешников, которые не вышли из Египта. Ибо в ответе ему сказано: «Будь он там, он не был бы освобожден!» Следовательно, если во время Исхода в Израиле не осталось нечестивых, то как они оказались за пасхальным столом?
Эти вопросы требуют ответа не только для удовлетворения интеллектуальных запросов мыслящего человека — они по своей сути мешают проведению Седера и рассказу об Исходе. В Кодексе Шулхан-Арух сказано: «...Следует приготовить сидение для [Седера] таким образом, чтобы можно было сидеть облокотившись, свободно, наподобие того, как сидят во время еды короли и знатные люди, ибо в каждом поколении человек должен вести себя так, словно он сам теперь выходит из египетского рабства. Как сказано: „ради всего этого сотворил мне Б-г знамения при исходе моем из Египта“»(19). Когда человек, однако, знает, что он находится в галуте, вплоть до того, что «в каждом поколении восстают против нас, чтобы истребить нас», а среди евреев имеются нищие — как в буквальном смысле, так и нищие духовно («нечестивый сын»), — то разве можно по-настоящему чувствовать свободу, словно мы все теперь вышли из египетского рабства?
Для того, чтобы устранить это препятствие, производят небольшое вступление в начале Рассказа об Исходе: «Вот скудный хлеб, который ели наши предки в земле Египетской». Но ведь не в Египте ели наши предки этот хлеб, а покидая Египет(20)? Маца,— которую ели Сыны Израилевы по исходе из Египта, называется здесь «скудным хлебом», который они ели «в земле Египетской»(21). Этим подчеркивается, что Исход Израиля из Египта не был полным и завершенным, так как духовно народ еще не был готов к нему и все еще как бы «оставался» в Египте(22). Этим можно объяснить следующие слова данного абзаца: «Всякий, кто голоден... Всякий, кто нуждается... В этот году мы — здесь... В этом году мы — рабы...». Мы все еще в галуте, мы все еще в рабстве. И все это потому, что «наши предки — в земле Египетской». Они были в Египте и не совсем вышли из этого рабства.
Но если это так, то что принес нам Исход? Почему нам предписано справлять Седер, демонстрируя тем самым свободу? На это следует ответ: «...в будущем году мы [будем] в Земле Израиля», «...в будущем году мы [будем] свободными людьми». Исход из Египта открыл путь, ведущий к нашему полному Избавлению(23). Поэтому «каждый человек обязан вести себя так, будто он сейчас выходит из египетского рабства». Когда он рассказывает об Исходе, чувствуя себя совершенно свободным физически и духовно, он подготавливает тем самым свое полное освобождение:
«...В будущем году мы — свободные люди». Это также подчеркивается в конце действия Маггид, где мы говорим: «Благословен... Который вызволил нас... из Египта... Да позволит же нам Б-г Всесильный наш... благодарить Тебя песнью новой за освобождение наше и за избавление душ наших...» (о грядущем Избавлении). И, как известно, вся наша история, от Исхода из Египта и до грядущего Избавления, — это непрерывный процесс Исхода из Египта(24).
Эта основная идея, которая проводится в начале действия Маггид, чтобы снять вышеуказанный вопрос, проходит красной нитью по всему Рассказу об Исходе, следующему после «Четырех вопросов».
В Мидраше сказано, что Всевышний предложил Аврааму выбор: «Какой вид страданий ты предпочитаешь для своих потомков, — мучения ада или изгнание?» Авраам выбрал галут (изгнание) (25). Из этого следует, что сущность и назначение галута те же, что и сущность ада — очищение от греха. Началом и корнем всех грехов является, как известно, Первородный грех Адама, грех, связанный с «Древом познания добра и зла» (26). Этот грех был причиной удаления Шхины (Божественного Присутствия) с Земли (земного мира) на небо. Затем последовало еще шесть грехов, содеянных древними людьми, которые явились причиной еще большего удаления Шхины от земного мира, вплоть до того, что Божественное Присутствие оказалось на уровне «седьмого неба»(27).
Первым, кто начал своими делами исправлять эти грехи, был Авраам. Ему же было поведано о том, каким образом его потомки смогут завершить полное исправление грехов, с тем чтобы «вернуть» Божественное Присутствие «на землю». Это должно было осуществиться вследствие прохождения через египетский галут.
Если бы Сыны Израилевы своими делами достигли этой цели, то египетский галут был бы единственным и последним изгнанием, а избавление из Египта — окончательным Избавлением, и «...ни галут, ни ангел смерти не мог бы овладеть Сынами Израилевыми после этого [Избавления]»(28). Поскольку, однако, этого не произошло, то избавление из египетского рабства должно было произойти «Рукою мощною и Мышцею простертою», то есть вопреки приговору Атрибута Божественного Суда, который исходит из того, что назначение и цель галута и порабощения в Египте — очищение от первородного греха и возвращение в исходное безгрешное состояние — полностью не осуществились. А раз цель не достигнута, то Избавление — согласно строгому приговору Суда — немыслимо.
Поэтому мы и говорим в Агаде: «...Б-г Всесильный наш вывел нас оттуда Рукою мощною и Мышцею простертою»(29). Исход из Египта был актом Всемогущего: Израиль сам по себе был еще не совсем готов к Избавлению. Известно также, что Сыны Израилевы были погружены в «49 врат нечистоты», и «если бы они задержались в Египте еще одно мгновение, они никогда не смогли бы выйти из Египта»(30). Согласно учению хасидизма, исход из Египта носил характер «бегства»(31), так как «...зло в душах Израиля было еще в полной силе», а Избавление наступило в результате того, что «открылся им Владыка над владыками владык, Всевышний, благословен Он, и вызволил их»(32). Это Откровение разбудило в них еврейский дух, и они больше не могли жить в обмане, который заслонял Истину. Потому и «убежал народ».
В Агаде мы говорим: «Если бы не вывел Всевышний предков наших из Египта, то мы, и дети наши, и дети детей наших оставались бы рабами у фараона в Египте». Если бы не вмешательство со стороны Всевышнего, галут продолжался бы до тех пор, пока не наступило бы полное очищение и отделение добра от зла, то есть до полного и окончательного Избавления, которое наступит с приходом Мошиаха.
Напрашивается вопрос: ведь Всевышний обещал Аврааму, что освобождение его потомков наступит в конце 400 лет. Как же могло рабство продолжаться неопределенное время?
В действительности, может быть ситуация, когда «...раб скажет: „Люблю господина моего... не выйду на волю“»(33). Когда по окончании шестилетнего периода рабства наступило время рабу выйти на свободу, а он от нее отказывается, то хозяин приводит его в суд, где (в знак позора) ему прокалывают ухо(34).
Когда израильтяне, привыкши и приспособившись к галуту, не были готовы или не желали «выйти» из него, то, при естественном положении вещей, без вмешательства со стороны Всевышнего, они могли бы и дальше оставаться в рабстве. Тем более, что и после Исхода они не раз роптали: «Мы помним рыбу, которую мы ели в Египте даром...»(35) и: «Поставим себе главного и возвратимся в Египет» (36). Разумеется, не будь вмешательства «Мощной Руки», они так бы и сделали, и «...мы, и дети наши, и дети детей наших оставались бы рабами у фараона в Египте».
Этим объясняется также то, что мы говорим: «Первоначально предки наши были идолопоклонниками. Теперь же Вездесущий приблизил нас к служению Своему». Приобщение к Божественному Служению произошло не благодаря нашим усилиям, а благодаря Вездесущему, который приобщает нас и теперь, в настоящее время, ибо работа по очищению от зла еще не завершена. Поэтому и в настоящее время, после Исхода, возможен «нечестивый сын», а также есть возможность того, что «в каждом поколении восстают против нас, чтобы истребить нас», и это врагам не удается только потому, что «Всевышний спасает нас от руки их».
При этом, однако, может возникнуть вопрос: «Как же получилось, что евреи в Египте оказались под таким влиянием нечисти и зла египетского, что они сами — без вмешательства Всемогущего — не смогли бы избавиться из египетского рабства?» Ответом на этот вопрос является продолжение рассказа: «А египтяне злодействовали по отношению к нам...» (37). Слова Вайареу Отану («злодействовали по отношению к нам») скорее означают «сделали нас злыми». Если бы подразумевалось только «сделали нам зло», то было бы написано: «Вайареу Лану». Египтяне воздействовали на евреев так, что к ним прибавилось такое зло, к которому они сами первоначально не имели отношения и которое египетское рабство не могло устранить.
Точно так же решается и следующий вопрос: «Почему за порабощение евреев были наказаны фараон и египтяне, ведь они выполняли то, что Всевышний говорил Аврааму: „...пришельцами будут потомки твои в земле не своей, и они будут служить хозяевам земли той, а те будут угнетать их четыре столетия“»(38). Дело в том, что египтяне «угнетали нас и возложили на нас бремя тяжкого труда» (39). Тяжесть порабощения не входила в Божественный декрет, это сделали сами египтяне.
Следовательно, египетский галут не дал необходимого окончательного очищения. В чем же тогда уникальность Исхода из Египта, о котором нам заповедано постоянно помнить? На это в Агаде следует ответ: «...Воздвиг нам Храм Избранности, чтобы очищать нас от всех прегрешений наших».
«Избрание» возможно только тогда, когда речь идет о двух или более, равных или похожих вещах. «Избрание» — это акт свободной воли выбирающего, а не то, что диктует его разум, который делает различие между хорошим и плохим. Подлинный выбор возможен только у Создателя, Который ничем не ограничен.
Израиль избран Всевышним не благодаря своим заслугам. Он избран несмотря на то, что был погружен в «49 врат нечисти». Избранность Израиля связана с Собственной Волей Создателя, которая является частью самой Его Сущности, а по отношению к Ней не может быть вообще никакой другой реальности. Поэтому избранность Израиля не является результатом его достоинств. «Разве не брат Эсав Яакову? — говорит Б-г. — Но Я возлюбил Яакова. А Эсава возненавидел...»(40). Яаков избран даже если бы он был равен Эсаву в своем духовном несовершенстве («Разве не брат Эсав Яакову?»).
Отсюда также ответ и на другой вопрос: «Почему назначение Храма Избранности преподносится в данном тексте Агады: „...чтобы очищать нас от всех прегрешений наших?“». Речь идет не просто о «прощении» грехов, а о полном очищении(41) от них. В этом также выражено внутреннее единство духовной сущности Израиля со Всевышним, которое обнаруживается на таком уровне, где грех вообще не оставляет никакого следа(42).
Из беседы Любавичского Ребе שליט"א Короля Мошиаха во 2-ю ночь Песах 5726 г. См. «Агада шел Песах им ликкут таамим, минагим убеурим», ч. 1, с. 81—96.
Примечания:
1. См. Кодекс Маймонида Мишнэ Тора, раздел Времена, «Законы хамеца и мацы», гл. 7.
2. Исход, 13: 8.
3. Здесь и далее выделены обсуждаемые цитаты из Агады.
4. Исход, 12: 39.
5. См. Второзаконие, 6: 21.
6. Бытие, 15: 13.
7. Бытие, 15: 16.
8. Йеошуа, 24: 2—4.
9. См. Бытие, 15.
10. Эстер, 3: 13.
11. Исход, 25: 8. 12. Мишкан — переносной Храм, построенный Моисеем в Синайской пустыне («Скиния Завета»).
13. Трактат Авот, 5, 5. См. комментарии Авудрагама, РаШБаМа и Кол-Бо к Агаде: «Есть у нас Мишкан, а по построении Храма прибавились десять чудес».
14. Например: «Песах (пасхальный агнец), который ели наши предки в то время, когда существовал Бейт а-Микдаш»; или:
«Так делал Гилель в то время, когда существовал Бейт а-Микдаш».
15. Исход, 6: 6—8.
16. См. Бытие, 15: 13.
17. «О четырех сыновьях говорит Тора: один — мудрый, один — нечестивый, один — бесхитростный, а один, который не знает, что спрашивать» — Пасхальная Агада.
18. См. Мидраш Мехилта; Комментарий РаШИ к Исходу, 13:18.
19. Исход, 13:8. См. Кодекс Шулхан-Арух рабби Шнеур-Залмана из Ляд, раздел Орах-Хайим, 472, 7.
20. «Маца эта, которую мы едим, в ознамснование чего она? В ознамснование того, что тесто наших предков не успело закваситься... Как сказано: „И испекли они из теста, которое вывезли с собою из Египта, лепехи пресные, ибо (тесто] не заквасилось. Потому что они были изгнаны из Египта и не могли медлить и даже пищи не приготовили себе в дорогу]“». — См. Исход, 12:39; Пасхальная Агада.
21. Некоторые комментаторы (КОЛ-Бо, Ор га-Тора и др.) объясняют, что речь идет о маце, которую наши предки ели вместе с пасхальным ягненком в Египте накануне Исхода. Однако на это можно возразить, что сама фраза: «Вот скудный хлеб, который ели наши предки в земле Египетской» подразумевает скорее, что они, находясь в Египте, ели его постоянно. В противном случае должно было быть написано: «….который ели наши предки, выходя из Египта».(См. комментарий Зевах Песах.)
22. Можно также добавить, что хотя они ели мау после, как покинули Египет, в географическом смысле они все еще были на территории Египта, тем более, что на седьмой день они вернулись, остановились, у Баал-Цефона, между Мигдолом и морем перед Пи-а-Хиротом (см. Исход, 14:2-3). Прим. составителя.]
23. См. рабби Йосеф-Йицхок Шнеерсон, Сефер а-Маамарим – 5708 г., «Кимей цетха меэрэц Мицраим…», гл. 12; см. также: Маарал из Праги, кн. Гвурот Ашем, гл. 61, где говорится, что «во время Исхода Сыны Израилевы приобрели собственное достоинство свободных людей, так что дальнейший галут это достоинство уже не может умалить».
24. См. Сефер а-Маамарим — 5708 г. «Кимей цетха меэрец Мицраим...» (в начале).
25. Берешит-Рабба, 44, 21; Шмот-Рабба, 51, 7.
26. См. рабби Йешайя Горовиц, Шней Лухот а-Брит, 175 б.
27. См. Шир а-Ширим Рабба, 5, 1; см. также рабби Йосеф-Ицхок Шнеерсон, Бати Легани — 5710.
28. См. Шмот-Рабба, 32, 1. В этом мидраше говорится о грехе «золотого тельца», сотворенном Сынами Израилевыми в пустыне по Исходе из Египта. Разумеется, это же правило применимо и к первородному греху. (См. об этом более подробно в «Беседах» Любавичского Ребе: Рабби М.-М. Шнеерсон, Ликутей Сихот, т. 11, с. 10).
29. См. также Второзаконие, 5:15; 6:22.
30. См. Комментарий Ритва на Агаду, «Рабами были мы...»
31. См. Исход, 14:5: «И возвещено было правителю Египта, что убежал народ».
32. См. рабби Шнеур-Залман из Ляд, Ликкутей Амарим (Танья), гл. 31.
33. См. Исход, 21:5.
34. Там же.
35. Числа, 11:5.
36. Числа, 14:4.
37. Второзаконие, 26:6.
38. Бытие, 15:13.
39. Второзаконие, 26:6.
40. Малахи, 1:2—3. 41. Лехапер: «чтобы очищать».
42. См. рабби Шнеур-Залман из Ляд, Танья, часть 3-я, гл. 2.
43. Рабби Ицхак Лурия (1534—1572), один из величайших каббалистов. Жил в городе Цфате (Сафеде), Эрец-Исраэль.
