Сегодня, непросто вспомнить те чувства, которые охватывали людей перед началом Шестидневной войны. В то время, все вокруг — включая большинство евреев, как внутри, так и за пределами Израиля — искренне верили угрозам арабов столкнуть Израиль в море. Все были уверены, что оставалось немного времени до того, как они начнут выполнять свои угрозы. По мере того, как война приближалась все ближе и ближе, предчувствие ужаса продолжалось нарастать.
Ребе Король Мошиах, со своей стороны, наоборот, излучал силу и уверенность. Перед войной он отмечал, что наступил период особого Божественного расположения к евреем, и обещал, что они скоро получат в награду удивительные чудеса. Когда тысячи американских студентов в Израиле сбегались в аэропорт, Ребе просил своих последователей оставаться на Святой Земле, уверяя их в полной безопасности.
Сразу же после окончания войны, Ребе выступал против возврата территорий, захваченных Израилем. В тот момент, никто не понимал значения его слов. Еще никогда в мировой истории не возвращал земли, захваченные в ходе оборонительной войны.
И все же, вскоре после войны государственная делегация из Иерусалима прибыла в Вашингтон и попросила американцев сообщить арабам, что Израиль готов вернуть захваченные территории в обмен за мир.
Поначалу, американцы были в шоке; они не могли поверить в то, что они слышали. Но после того как израильтяне повторили свои обещания, они передали то послание. Арабы, в изумлении, даже не мечтали, что Израиль вообще будет рассматривать возможность сдачи тех территорий. Однако, американцы убедили их, что израильтяне в действительности серьезно настроены по этому поводу.
Почему же арабы не согласились? Потому что, в то время они не могли подумать о перспективе даже только разговора о мире. Настолько была сильна их ненависть, что они были не способны публично заявить о прекращении агрессии против Израиля.
Но, факт того, что они «восприняли» то израильское послание, явился довольно губительным. Именно, в тот самый момент, они развернули свою дипломатическую кампанию, призывающую за возврат территорий, захваченных Израилем. Если бы Израиль не выступил тогда со своими предложениями, арабы никогда в жизни не подумали бы выдвинуть такие требования. До того момента, они считали, что единственным путем вернуть земли была победа над Израилем на поле сражения. Сценарий, при котором Израиль по своей воле отдал бы территории в процессе переговоров, никогда ими не рассматривался.
Похожая ситуация сложилась и в отношении арабов, проживающих в Иудее и Самарии. Сразу же после войны, 200 тысяч арабов сбежали в соседние страны. Многие другие последовали бы их примеру, если бы им предложили какую-либо финансовую компенсацию. В то время, остальные арабские страны приняли бы их. У них не было бы иного выбора. Но во время войны израильские лидеры закрыли границы и приостановили тех арабов. Даже после войны, когда границы вновь открылись, правительство приложило массу усилий, чтобы соблазнить арабов остаться.
Тогда, израильское правительство объясняло, что они поощряли арабов оставаться, чтобы показать миру яркий пример сосуществования между народами. Какая непростительная близорукость! Если бы они тогда покинули Израиль, то не возникло бы никакой интифады, никаких демографических проблем, и никаких других щепетильных вопросов, вызванных в связи с обширным населением арабов в Иудее и Самарии. Любое значительное сокращение количества арабского населения уменьшило бы масштаб этих проблем.
Но, такая недальновидность была не единственным затруднением. Основной причиной для сохранения арабов не территориях состояла в том, что Израильтяне не ощущали собственных возможностей настолько, чтобы представить себе заселение всей той земли и осуществление контроля над ней.
Несмотря на то, что со стороны государственной безопасности это являлось жизненно необходимым, у Израильского правительства недоставало внутренней решимости, чтобы принять на себя ответственность за будущее страны.
Наоборот, правительство ограничило еврейские поселения в Старом Городе Иерусалима и на всем участке Иудеи и Самарии. Вместо того, чтобы создать ситуацию, которая бы привела к объединению Святого Города и сохранению владения Иудеи и Самарии, как к разумной необходимости, израильское правительство рассматривало землю как «оккупированную территорию». Эта концепция была в дальнейшем развита через государственные средства массовой информации, которые называли «Западный берег» и «штахим» («территориями»), вместо их истинных еврейских имен — Иудея (Йеуда) и Самария (Шомрон). Более того, поскольку, израильский закон никогда не распространялся на эти районы, становится очевидным, что правительство рассматривало арабов, как законных владельцев, тем самым, подразумевая, что справедливое урегулирование проблемы включит в себя отвод израильских войск.
С самого начала Ребе призывал к заселению всей земли, акцентируя на том, что не только с духовной стороны, но и с перспективы безопасности, Земля Израиля является единой и неразделимой землей.
