СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 06:09

Человек, который мстил Б-гу

Спустя несколько дней рабби Тейвел подъехал к заднию тюрьмы и с большими пакетами в руках отправился в кабинет господина Джейса. Понимая, что отступать некуда, господин Джейс принял передачу от нахального молодого раввина...

2492 (0) мин.

В 1975 г. Любавичский Ребе שליט"א Король Мошиах призвал своих хасидов к духовной работе с заключёнными в тюрьмы евреями. В те годы чрезвычайно трудно было добиться разрешения тюремного начальства на то, чтобы посетить еврейских заключeнных. Главными противниками в этой борьбе были тюремные священники, которые абсолютно не желали конкуренции. Рабби Йосеф Тейвел, молодой любавичский раввин, как и многие его товарищи, взялся за это нелeгкое дело. Личный секретарь Ребе рабби Ходаков руководил каждым его шагом и не раз помогал найти подход к самым упрямым, а иногда даже враждебно настроенным тюремным священникам. Всеми правдами и неправдами рабби Йосеф Тейвел и группа его помощников прокладывали себе дорогу в тюрьмы.

Одна из тюрем, которая находилась в северной части штата Нью-Йорк, оказалась довольно крепким орешком. Много раз рабби Тейвел пытался добиться разрешения на визит, но всегда получал отказ. Должность тюремного священника в этой тюрьме занимал 80-летний реформисткий раввин господин Джейс. В разговоре с рабби Тейвелом он всегда был суров и категоричен: «Ни один любавичский раввин не переступит порог этого учреждения. Я не нуждаюсь в помощниках». Как ни странно, но такие разговоры только вдохновляли рабби Тейвела.

Лeд сдвинулся за несколько недель до праздника Песах. Рабби Тейвел, как всегда, позвонил господину Джейсу и попросил разрешения посетить тюрьму. Господин Джейс, как всегда, отказал. Тогда рабби Тейвел вздохнул и с горечью в голосе произнeс: «Но что я такого прошу? Я хочу всего лишь принести мацу и марор!» И произошло невероятное — господин Джейс согласился. При этом, правда, он выдвинул одно условие: мацу, марор и другие продукты рабби Тейвел должен прислать почтой.

Спустя несколько дней рабби Тейвел подъехал к заднию тюрьмы и с большими пакетами в руках отправился в кабинет господина Джейса. Понимая, что отступать некуда, господин Джейс принял передачу от нахального молодого раввина, но встречаться с заключeнными не разрешил. Зато это была их первая личная встреча. Рабби Тейвел, помня о полученных от рабби Ходакова наставлениях, был спокоен, улыбчив, вежлив, и постепенно господин Джейс изменил свой тон и своe отношение к собеседнику. В конце беседы они уже договоривались о времени, когда рабби Тейвел сможет посетить еврейских заключeнных в Лаг-баомер. «Но помните, — вновь переходя на сухой официальный тон, заметил господин Джейс, — никакого давления. Не переходите границы дозволенного».

В Лаг-баомер в тюрьму во главе с рабби Тейвелом прибыла группа бородатых молодых парней. Они привезли с собой магнитофон и огромное количество съестных продуктов. Они рассказали собравшимся заключeнным о значении сегодняшнего дня, о том, почему он считается таким весeлым праздником, после чего включили музыку и принялись танцевать, увлекая своих слушателей в образовавшийся круг.

Затем рабби Тейвел и его помощники извлекли из тeмных бархатных мешочков тфиллин и обратились с просьбой ко всем собравшимся исполнить эту важную заповедь. Отказов не было. Закончив процедуру надевания тфиллин, рабби Тейвел внезапно повернулся к господину Джейсу, который всe это время сидел в стороне и молча наблюдал за происходящим: «Рабби Джейс! Может быть, мы тоже наденем на вас тфиллин? В знак нашей дружбы?»

Воцарилась тишина. Господин Джейс несколько секунд неподвижно сидел на стуле, затем встал, подошeл к рабби Тейвелу и негромко произнeс: «Ваша наглость, рабби, не знает границ».

Рабби Тейвел воспринял эти слова как добрый знак и собрался уже надеть тфиллин на господина Джейса, как тот остановил его: «Я знаю, как это делается». С этими словами господин Джейс быстро и правильно надел тфиллин словно делал это каждый день. И здесь произошло непредвиденное — суровый господин Джейс расплакался как ребeнок. Он плакал и никак не мог остановиться. Рабби Тейвел не знал, что и думать. Молчали его помощники. Молчали заключeнные. Так прошло около двадцати минут. Господин Джейс понемногу успокоился, произнeс положенные благословения, прерывая каждое из них тяжeлым вздохом, а затем воскликнул, подняв голову: «Татэ зиссер! Зей мир мойхел!» («Милый Отец! Прости меня!»).

«Что случилось, рабби? — спросил рабби Тейвел. — Что вас так расстроило?» Господин Джейс снова вздохнул и принялся рассказывать.

…Он родился и вырос в еврейской религиозной семье. Родители дали ему хорошее еврейское воспитание. Жили они в Берлине, и дед господина Джейса был одним из самых уважаемых членов еврейской берлинской общины. В ноябре 1938 года им всем пришлось пережить ужасы «Хрустальной ночи». Немцы знали о том, какое положении в обществе занимает дед господина Джейса. Они взяли веревку, один конец привязали к его шее, а ко второму привязали живую свинью и заставили водить ее по городу несколько часов. Вдоволь насладившись устроенным спектаклем, они расстреляли его…

«Я видел это представление от начала до конца, — произнeс рабби Джейс после некоторого молчания. — Мне единственному из всей семьи удалось бежать и спрятаться в лесу. Прошло несколько дней, прежде чем я окончательно понял, что остался совершенно один. И тогда я стал просить Б-га, чтобы Он тоже убил меня, а иначе я буду мстить Ему за всe, что случилось со мной и моими родными. Я поклялся, что Б-г обязательно пожалеет об этом!..

После войны я отправился в Америку, примкнул к реформисткому движению и стал одним из раввинов-реформистов. Я помнил о своей клятве и всячески „старался“ доставить Б-гу как можно больше страданий. Особенно я усердствовал, организуя смешанные браки и проводя свадьбы в день 9 Ава и в другие запрещeнные для веселья дни. Я так хотел, чтобы Б-г испытал те же страдания, которые Он послал мне и моей семье!..

…Как вы думаете, рабби Тейвел, почему я так упрямо не желал с вами встречаться?.. Потому что я хорошо знаю, кто такие любавичские хасиды. Я знаю, сколько усилий они прикладывают, чтобы вернуть еврея к Торе. Больше всего я боялся этого и поэтому старался держаться от вас подальше. Сегодня вы предложили мне надеть тфиллин. Изо всех сил я старался сохранить свою неприступность и твeрдость…

…И вдруг я услышал голос отца, а затем голос деда. Они тоже просили меня надеть тфиллин. Я больше не мог оставаться холодным. Моe сердце не выдержало. Я почувствовал, как глупо я вeл себя все эти годы. Я пытался мстить Б-гу!..»

Рабби Джейс закончил свой рассказ и посмотрел на рабби Тейвела. От прежней холодности не осталось и следа. Они расстались друзьями, и на прощание рабби Джейс сказал, что рабби Тейевел может приезжать сюда в любое время.

Прошло несколько дней. В доме рабби Тейвела зазвонил телефон. Звонил сын рабби Джейса. Поздоровавшись и представившись, он принялся рассказывать, что его отец с Лаг-баомер не переставая говорил о молодом любавичском раввине, с которым познакомился не так давно, и о том, с какой самоотверженностью тот ходит по тюрьмам, выискивая среди заключeнных евреев. Сегодня его отец скончался. Не мог бы рабби Тейвел принять участие в похоронах?

Рабби Тейвелу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. «Да, конечно», — наконец ответил он.

Когда рабби Тейвел прибыл, сын рабби Джейса попросил его сказать несколько слов об отце. Рабби Тейвел не стал отказываться. Он заговорил о Б-жественной искре, которая горит в душе каждого еврея и только ждeт момента, чтобы разгореться в пламя. И об этом, конечно, знает Ребе, и чувствует это, и переживает, когда такая искра долгое время остаeтся лишь искрой…

Опубликовано: 05.05.2006 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter