СБП. Дни Мошиаха! 19 Адара II 5784 г., шестой день недели Цав | 2024-03-29 02:35

Особые силы Израиля

Люди готовы были помочь мне деньгами, но никто не мог предложить работу для безногого инвалида. Когда я ехал на своей инвалидной коляске, прохожие расступались в стороны...

2385 (3) мин.

Когда Йосеф Кабилив пришел в себя, то увидел, что лежит на больничной койке. Он абсолютно не помнил, что произошло после того, как раздался взрыв...

Неожиданно острая боль в ногах пронзила тело Йосефа. Слегка приподняв простыню, он с ужасом обнаружил, что обе его ноги были ампутированы — правая до колена, левая — до половины бедра…

…За день до этого Йосеф, резервист ЦАХАЛа, с пятью своими товарищами патрулировал Голанские высоты. Все было спокойно, как вдруг раздался взрыв и все окутало дымом — джип, в котором сидели солдаты, наехал на старую сирийскую наземную мину. Двое товарищей Йосефа были убиты на месте, трое тяжело ранены. Сам Йосеф выжил, но его ноги были искалечены осколками настолько, что у врачей не было другого выхода, кроме как ампутировать их.

«Я столкнулся со всеми „прелестями“ новой жизни, — рассказывает Йосеф. — Как-то меня пришли навестить мои друзья. Они пытались развеселить меня, но их улыбки, как и шутки, были натянутыми. Они ушли, ни разу не посмотрев мне в глаза. Когда ко мне пришла мать и начала плакать, я, сам остро нуждающийся в утешении, должен был успокаивать ее. Когда пришел отец, он присел на мою кровать и все то время, которое был здесь, молчал. Я не знаю, что тогда было хуже для меня — слезы матери или молчание отца.

О том, чтобы вернуться к прежней профессии сварщика, не могло быть и речи. Люди готовы были помочь мне деньгами, но никто не мог предложить работу для безногого инвалида. Когда я ехал на своей инвалидной коляске, прохожие расступались в стороны, чтобы освободить мне проезд. Я долго не мог к этому привыкнуть».

Встретившись с товарищами по несчастью, такими же инвалидами, как и он, Йосеф узнал, что все они переживают похожее чувство: они пожертвовали своими телами ради страны, но у страны не хватает сил, чтобы обеспечить их духовной поддержкой.

«Летом 1976 года, — рассказывает Йосеф, — руководство ЦАХАЛа организовало нам поездку в США. Нас разместили в одной из самых лучших гостиниц Нью-Йорка и обеспечили самой лучшей культурной программой. Однажды к нам в гостиницу пришел молодой бородатый парень, который назвался хабадником из Краун-Хайтса, одного из районов Бруклина. Он предложил нам встретиться с Любавичским Ребе. Мы, честно говоря, не знали, как отреагировать на это приглашение. Но некоторые из нашей группы слышали о Ребе и уговорили остальных согласиться на встречу.

Хабадники организовали поездку к Ребе с четкостью и точностью военной операции. Десять больших автобусов привезли нас и наши кресла к небольшому кирпичному зданию — штаб-квартире ХаБаДа, или, как его называют, „Севен Севенти“, — и вскоре мы оказались в просторном зале синагоги.

Через десять минут в синагогу вошел седобородый человек в черном сюртуке и черной шляпе. Это был Ребе. Рядом с ним шли два его секретаря. Словно по сигналу наступила тишина. Я почувствовал непреодолимое желание встать и отдать честь. Многие из нас стояли навытяжку перед генералами и премьер-министрами, но сейчас нас охватило совершенно иное чувство, никогда не испытываемое прежде. Думаю, что так себя чувствуют те, кто находится в присутствии короля.

Ребе прошел мимо, быстро и внимательно посмотрев на каждого из нас, и поднял руку в приветствии. После этого он сел и снова посмотрел на каждого из нас тем же внимательным взглядом. С того самого кошмарного дня, когда я очнулся без ног в палате лечебного центра „Рамбам“, я встречал множество людских взглядов. В глазах людей читались боль, жалость, брезгливость. И только сейчас на меня впервые смотрели с истинным сочувствием.

Ребе начал говорить на иврите. Он избрал темой беседы нашу „нетрудоспособность“ и сказал, что возражает против этого определения. „Если человек утратил какой-либо орган тела или способность, это только лишний раз подтверждает, что Б-г дал ему особые силы преодолевать препятствия, и он может достичь большего, чем любой другой человек. Ни в коем случае нельзя называть вас ‘нетрудоспособными’ или ‘неполноценными’. Вы — особые люди, поскольку обладаете таким потенциалом, какого нет в нас“. Ребе сделал секундную паузу и продолжил с улыбкой: „Я поэтому предлагаю, — хотя, конечно, это не мое дело, но всем известно, что евреи всегда высказывают свое мнение в тех вопросах, которые вне их компетенции, — предлагаю называть вас не ‘нехей ЦАХАЛ’ (‘солдаты-инвалиды’), а ‘мецуяней ЦАХАЛ’ (‘солдаты-герои’)“.

Ребе говорил еще несколько минут, и все, что он сказал и, — пожалуй, главное, — как он это сказал, затрагивало все, что накипело во мне с того самого дня.

Прежде, чем расстаться, Ребе дал каждому из нас по долларовой банкноте и объяснил, что этим он делает нас посланниками для исполнения заповеди цедаки. Ребе шел от кресла к креслу, пожимал нам руки, вручал каждому долларовую банкноту, при этом обращаясь к каждому одной-двумя короткими фразами. Когда подошла моя очередь и я увидел совсем рядом лицо Ребе, я почувствовал себя ребенком, возле которого стоит отец. Ребе пристально посмотрел мне в глаза, взял мою руку в свои ладони, крепко пожал ее и сказал „Спасибо“, слегка кивнув головой.

Потом я узнал, что Ребе говорил каждому из нас что-то свое. Мне он сказал „спасибо“, каким-то образом чувствуя, что именно это слово я должен был услышать. Это слово уничтожило всю горечь и все отчаянье, что скопились в моей душе. Я привез это слово обратно в Израиль и ношу его в своем сердце по сегодняшний день…»

Опубликовано: 11.11.2006 Комментарии: 3 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter