СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 16:04

Якорь

Напряжение спало. Я — злой, как сто китайцев, пошел на мостик, высказать все, что я об этом думаю. Там бродили потерянные люди, глядя себе под ноги и бурча какие-то молитвы. В глаза никто не смотрел…

4690 (3) мин.

Помню славные 80-е годы, расцвет угара застоя и брежневского руководства. Сразу вспоминается анекдот того времени — как говорил Брежнев о себе: «Говорят, что я стар, таки да — я стар, я очень стар, я — суперстар!!!».

Наше Дальневосточное пароходство обслуживало многие дружественные страны, будущих носителей коммунизма и светлого будущего, включая Вьетнам, Камбоджу, Кубу и прочие. Из Вьетнама мы возили в Союз бананы, апельсины и ананасы, а им поставляли советские боевые танки (как шутили наши моряки-острословы — это честный бартер — килограмм на килограмм…).

Мы летом 80-го года пошли на Кубу на «Антоне Чехове» с дружественным грузом скумбрии и досок-пиловочника из родной Сибири. Ну кто еще поставит доски в край кокосов и пальм? Только большой друг — СССР.

Заходим в порт Нуэвитас, я, как 3-й помощник капитана, вместе с боцманом на баке, контролирую подход к причалу и докладываю на мостик. Боцман Борис Яковлевич — «стоит на якоре». Судно водоизмещением 15.000 тонн несется к причалу с приличной скоростью и я докладываю об этом на мостик, но как говорил капитан «Чехова» — на судне может быть только один умный человек. Посему никто не слушает молодого и «зеленого» 3-го помощника и его дурацкие доклады — «движемся слишком быстро». Им-то невдомек, что я находясь на баке, на 150 метров ближе к причалу, вижу опасность гораздо раньше, чем они там, умные люди на мостике.

Перпендикулярно к этому причалу идет красивая белокаменная набережная, по которой прогуливаются парочки, но вдруг они стали резко разбегаться в разные стороны, значит и им стало очевидно, что может произойти.

Слышу по громкой связи крик: «малый назад…» и вслед идеальный-морской-русский-непечатный-устный для ясности и просветления. В машине суета, на мостике переполох, слышно звяканье телеграфа по позициям, а я считаю — стоп, самый малый задний, малый, средний задний ход, ого, такие обороты дал наш двигун — ощущение, что весь табун в 12.000 лошадей выпустили на волю. Мне показалось, что судно встало на задние копыта, как конь под всадником.

Я махнул боцману — он в два прыжка подскочил к стопору, готовясь отдать якорь, и тут истошный крик от «умных» сверху: «Отдать якорь… вашу мать… спите там… два барана…». Яковлевич дернул стопор — якорь с диким грохотом полетел в воду, одна смычка, вторая, третья, якорь начал «забирать» грунт, я подал боцману знак и Яковлевич чуть зажал стопор, цепь натянулась как струна и начала угрожающе петь.

«Яковлич, крепим стопор и айда», — крикнул я боцмну в ухо, мы в четыре руки, с огромным трудом зажали цепь и рванули подальше. Ржавчина полетела кусками, как осколки гранаты и мы залегли, прикрыв голову.

Судно, как споткнувшийся конь, резко присело под рывком уздечки и стало медленно оседать. Мы мягко ткнулись форштевнем в кокосовую пальму над набережной и связка кокосов грохнулась на палубу. Я глянул вниз — вода бурлила под форштевнем и судно остановилось в 10 сантиметрах от огромного валуна, а средняя часть форштевня чуть коснулась белых перил набережной. Мы встали. Напряжение спало. Я — злой, как сто китайцев, пошел на мостик, высказать все, что я об этом думаю.

Там бродили потерянные люди, глядя себе под ноги и бурча какие-то молитвы. В глаза никто не смотрел, все знали мое умение резануть правду-матку. Виктор Иванович, старший механик подошел ко мне: «Ну, Фридрихович, вы молодцы», а я ему в ответ: «Это Вы, Иваныч, врубили машину по полной!», мы обнялись понимающе и ушли с мостика, подальше от этих «умных».

Вспоминаю сегодня эту ситуацию и думаю — это насколько же надо себя любить, чтобы не видеть и не слышать ничего и никого, даже в ущерб себе, экипажу, судну и грузу? Какое же в нас все-таки сильное животное, наш «внутренний буйвол». Как нам совладать с ним?

Всевышний сказал: «Ребята, я дал вам животную душу, а в противовес ей — Божественную, но перевес в борьбе даст только Тора — учите ее и вы победите». Самое время нам перед Рош а-Шана и Йом-Кипуром призадуматься…

Немножко иной вывод пришел на ум — так же как якорь, брошенный в критический момент для судна, останавливает его на самом краю, не допуская катастрофы и соединяя с землей, также и Ребе помогает еврею в критичный для него момент «скольжения» вниз, останавливает его и «заякоряет» со Всевышним.

Опубликовано: 16.08.2010 Комментарии: 3 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter