Эфраим очень любил говорить о высоких материях, запивая белую булочку горячим чаем. Нельзя погружаться в материальное, нужно изучать хасидизм, понимать, как Б-жественный свет питает миры, оживляет все элементы вселенной. Нужно читать книги, развиваться — не стоять на месте!
Эфраим понимал, что варенье с булки может капнуть на белую рубашку, и прикрывал ее накрахмаленным полотенцем. Может, он сам этому научился, а может, кто-то его научил. Это не столь важно в сравнении с высоким полетом его мысли.
Дина в такие моменты обычно молчала. Ей было не по себе. Она брала в руки книги, и даже открывала их, в основном, перед Песахом, чтобы вытряхнуть крошки и поставить на место. А вот детские книжки со стихами и картинками она открывала значительно чаще. Четырехлетний Мотл уже знал все стихи наизусть. Трехлетний Берл договаривал в каждой строчке последнее слово. Мирьям, их младшая сестричка пока только показывала на картинки, а малыш Хаим лежал в коляске, но, судя по всему, очень внимательно слушал, когда не плакал.
«Ты знаешь, что такое «ситра ахра»?» — важно спрашивал Эфраим. «Вроде бы нас этому когда-то учили, но я уже не помню», — извиняющимся тоном отвечала Дина.
Раньше ей не очень мешали эти разговоры, но теперь она все чаще ловила себя на мысли, что ждет, когда ее дорогой супруг уйдет на работу. Тогда она, наконец-то, могла расслабиться по хозяйству. Включить хорошую музыку, разобрать белье по цветам, обработать пятновыводителем, запустить первую стирку, поставить вариться суп, покормить Хаима и, наконец-то, становиться гладить рубашки. Ясно, что это тяжело, но физическое напряжение не сравнится с моральным. Дети ее любят и понимают. Дети хохочут от радости, поют и танцуют. И никто из них понятия не имеет, что такое «ситра ахра».
Но Эфраим не унимался. Он каждый вечер твердил Дине о том, что с ней не интересно разговаривать. Ее подруга ведет уроки по скайпу, свекровь ведет кулинарные классы, а мама разрабатывает компьютерные программы. И лишь Дина с головой ушла в памперсы и погремушки и не хочет ни о чем даже слышать.
Вода точит камень. Эфраим довел Дину до жутких комплексов и она, увидев рекламу семинара для молодых женщин, записалась на курсы, и даже не посчитала нужным сообщить ему об этом. За день до отъезда Дина показала Эфраиму стопки одежды, аккуратно сложенные для каждого из детей, и сказала, что едет на учебу, чтобы ее дорогой супруг мог ею гордиться. Такой она была — решительной и немногословной.
«Возможно это и к лучшему, — подумал муж. — Но завтра ко мне собирались прийти друзья». Нужно заметить, что Эфраим обычно не предупреждал супругу о том, что к нему придут гости, — в доме и так всегда было чисто и наготовлено. В крайнем случае, можно было достать из морозилки рис, котлетки, шницели, вареные овощи или на крайний случай шоколадный торт.
Дина уехала. Мотл, Берл, Мирьям и Хаим заплакали. Но папа быстро вышел из положения. Он знал, где хранятся конфеты.
Но не прошло и пяти минут, как сладкий вкус улетучился, и появились первые требования:
— Папа, мы хотим кушать, видео, пить, только компот, пепси, молоко!!!
— Где моя раскраска?
— Где мои сандалии?
— Он меня ударил!
— Она сама виновата!..
Эфраим с трудом выдержал атаку, разогрел еду, накормил детей, уложил спать. О том, что в доме не осталось чистой посуды, он догадается только завтра, когда захочет кушать.
Потом оказалось, что рубашки нельзя стирать вместе с брюками, а средство для мытья посуды не отмывает плиту. Что булочки нужно размораживать за полчаса до употребления. А еще, оказывается, нужно звонить в доставку воды, иначе она закончится. Крем для опрелостей не лечит ожоги, дети не наедаются растворимым пудингом, даже если смешать его с желе.
Эфраим был на грани срыва. Он даже звонил маме, но ей нужно было записать несколько выпусков программы. А у свекрови — встречи с разработчиками.
«Как она все это делает? Как она успевает? Откуда она все это знает???» — не переставал удивляться он.
Он бы мог о многом подумать ночью перед сном, но смертельная усталость неизменно побеждала. Но, в принципе, по большому счету, не учитывая горы посуды, разрисованные стены, несколько порезов и волдырь от горячего масла, Эфраим героически выдержал всю эту неделю. Хорошо, что все это происходило осенью, и дети ходили в садик. Он даже успевал молиться в миньяне, и полдня проводить на работе. А вечером главное — продержаться до девяти, а потом можно разбросать всех по кроватям.
И вот, в один из таких вечеров домой вернулась Дина, свежая и воодушевленная. Она узнала, что работа женщины в доме подобна службе коэна в Храме. Она рассказывала о том, какую огромную роль для нашего народа играют женщины, даже самые простые. Она говорила и говорила, а он смотрел на нее и никак не мог нарадоваться, что она, наконец-то, вернулась. В другой раз Эфраим бы послушал ее с огромным интересом и удовольствием, но сейчас у него почему-то слипались глаза.
— Спасибо, тебе, — успел сказать он, проваливаясь в глубокий долгожданный спокойный сон.
