Когда заканчивается седьмой год «Шмита», следующий за ним называется «Год Собрания» («Акель»). В такой период у хасидов особенно принято ездить к Ребе в особенности на праздник Суккот. Хотя не прошло и полгода с того времени, когда я был у Ребе в предыдущий раз, я уже сижу в самолете на пути в «770». Во время полета не ем и не пью — сейчас Суккот, а в ХАБАДе принято не пить даже воды вне сукки.
Приехал в 770 за два часа до молитвы, сходил в микву, сказал благословение на этрог Ребе, выучил «маамар» и «сиху». В 9:55 образовался коридор для Ребе, все запели «Йехи Адонейну» в праздничном варианте. Я сказал молитву «Шеехеяну». Во время молитвы я почувствовал необычный подъем. Вот наконец то, чего мне не хватало… Я принимаю решение сохранить это чувство, что раньше мне не удавалось.
Суббота. Вообще, во время всех молитв очень много пели, но когда во время «Мусафа» начали петь «Кетер», это было что-то невообразимое.
Из новых вещей — на стене висит большое электронное табло со всей необходимой информацией: полная дата, время восхода и захода Солнца, начала молитвы, зажигания свечей, расписание уроков… Очень важная и полезная вещь.
20 Тишрея, утро Ошана раба. В 770 полным ходом идет подготовка к Симхат-Тора. Вынесли все скамейки и возводят помост для прохода Ребе. После молитвы много народу собрались возле кабинета Ребе, получали «леках».
Шмини Ацерет. Делаем кидуш вечером в сукке Амоса Коэна. Хасиды по очереди кувыркаются на столу.
Днем идем в сукку вдовы Рами Антиана на седьмом этаже. Кто-то рассказал, что когда Рами первый раз попал к Ребе, он работал на израильской радиостудии. Он стоял возле прохода. Ребе проходя мимо него остановился и сказал на иврите: «Как дела, Рами?» Трудно сказать, что поразило его больше — что Ребе говорит на иврите или то, что Ребе непонятно откуда знает его уменьшительное имя (Рами — сокращенно от Рахамим). С этого момента начался его взлет, как хабадника, так и миллионера. В начале 90-х Рами основал фонд в миллион долларов для поддержки тех, кто распространяет весть о приходе Мошиаха. Кроме этого, каждому жениху, который приходил к нему на исходе субботы, он давал по 100 долларов…
На улице БруклинаПосле этого возвращаемся в «Севен Севенти» и помолившись Минху идем на парад. В этот раз мы пошли во Флэтбуш, а по дороге раздавали карточки с «Семью заповедями Бней Ноах». К сожалению получилось так, что мы отбились от основной группы и заблудились. Пришлось возвращаться обратно по холоду, время от времени спрашивая дорогу у встречных прохожих, преимущественно негров и поражая их нежеланием ехать на автобусе и стремлением пройти пешком такое огромное расстояние.
Симхат-Тора. Кто не был в этот день у Ребе, не знает что такое настоящие радость и веселье.
Еду в Израиль на следующее утро после праздника. Встаю рано утром, когда еще темно и иду в «770». Молимся как только рассветает и — в такси. В аэропорту очень много религиозных евреев, хасиды Бобов из Бней-Брака. Я знаю их йешиву, она находится в здании Бейт-Хабада, хорошо знакомое мне место, так как я жил неподалеку два года.
В самолете молимся дневную молитву. Один из йешиботников выпрашивает у моего знакомого значок Мошиаха и цепляет его на пиджак.
Со мной рядом сидит русскоговорящая пара из Нью-Джерси. Разговорились. Оказалось, что муж — коренной израильтянин, живет 30 лет в Америке и жена его за 8 лет (у них второй брак) научила русскому. Жена — на вид совершенно светская, но как оказалось своим самопожертвованием может дать фору многим «досам». Она зажигает субботние свечи уходя с работы рано, до наступления темноты, что не так легко. Ее дети сделали обрезание, у сына была хупа. В первые годы после приезда в Америку она даже один раз видела Ребе на параде Лаг ба-Омер. А теперь они выиграли в конкурсе на израильском телевидении бесплатную поездку в Израиль.
Молимся вечернюю молитву. Только начали, как самолет стало «болтать» и всех попросили сесть на места. В принципе, можно было молится и на месте, без миньяна. Ведущий молитву, который был в трауре, тоже вернулся на место, но через час я увидел, как он возвращается знаками собирая людей. Все это время он ждал не прерываясь…
За час до прилета Гиди Шарон ходит по самолету и раздает «лехаим». У него родился внук и каким-то образом ему сообщили через авиакомпанию. А может «по блату», ведь он бывший военный летчик…
Вышли из самолета, таможню прошел без приключений, жду чемоданы. Один пришел почти сразу, а второго нет. Стоим ждем. Прошло минут 20, я смотрю вперед на ленту транспортера, чемодана нет. Я закрыл глаза и сказал «Йехи Адонейну…». Открываю глаза — чемодан передо мной. Отходя я услышал, как стоящие рядом хабадники тоже начали говорить «Йехи Адонейну…».
Вспомнил историю, которую рассказал рав Зимрони на исходе Симхат-Тора. У них в Бат-Яме работал пожилой мужчина, выходец из России. Он убирал синагогу и постоянно слышал, как все говорят «Йехи Адонейну…». Потом он начал работать в микве — открывал ее рано утром. Как-то раз приходит он рано, вставляет ключ, а он проворачивается. Он бился 10 минут, но ничего. Израильтянин бы плюнул и ушел, а «наш человек» очень ответственно относится к работе. Он начал нервничать — а вдруг его за это уволят? Вспомнив, что говорили о силе «Йехи Адонейну…», он произнес эти слова и вставил ключ в замок. На этот раз дверь открылась сразу…
