21 февраля 2007 года, четверг
Проводим фарбренген (хасидское застолье) у меня дома с другом. Внезапно, я с ужасом понял, что не был у Ребе уже 6 лет! Сначала не поверил и начал лихорадочно листать старый загранпаспорт и попутно вспоминать, в каком году я ездил в 770 в последний раз. Штамп в паспорте подтвердил мои опасения, хотя до этого я честно думал, что был в последний раз два года назад. Чтобы лучше всего описать мои чувства, приходит на ум отрывок из «Тании», где объясняется о возможности одновременно радоваться и печалиться — одна половина сердца радуется (еду к Ребе), а другая — горюет (не был 6 лет). Ночью, разумеется, не спал... Вылет — утром, сразу после молитвы.
22 февраля 2007 года
6:00 (изр. время). Перед посадкой. Поставил чемодан на весы — 50 кг. В два раза больше нормы, так как друг передал брошюры на Пурим. Пришлось перекладывать во второй, маленький, который я хотел пронести в самолет. Обычно я быстро проходил таможню, но на этот раз начали досматривать...
В самолете. Соседом оказался молодой израильтянин, живущий несколько лет в США и занимающийся бизнесом. Он приближен к Хабаду в Милоуки. Сразу разговор зашел о том, что Ребе жив. Причем с его подачи. Спорить я с ним не стал, но постарался вкратце объяснить, почему я так считаю. Он понял, но идею еще не принял. А вот с тем, что Ребе — Мошиах он был согласен. Позже я понял почему — так ему говорили хабадники в Милоуки, с которыми он впервые познакомился. Нет сомнений, что если бы они объяснили ему, что Ребе жив, то он бы это принял сразу.
Курьез: рядом с ним сидела женщина и, увидев у него на голове кипу, пошутила: «Ты меня вернешь к религии». Он указал на меня и ответил: «Это он возвращает меня». Я в ответ сказал, что если я возвращаю его, то он сам должен делать то же самое по отношению к кому-то другому...»
В конце полета познакомился с кантором из Иерусалима. Очень восторженно отзывался о хасидизме, который «открыл» два года назад, и особенно от хасидской музыки — нигуним. Всю дорогу он ходил с плейером и слушал нигуним.
Полет долгий, против ветра, почти 12 часов. Попытался поспать...
18:00 (нью-йоркское время). Встретили ребята, отвезли в Crown Heights. Сначала зашел к другу на Kingston, поставил чемоданы и — в 770... К моему удивлению сразу почувствовал святость места — во время вечерней молитвы. Даже в Йом-Кипур я такого не испытывал! Обычно я начинал чувствовать что-то только когда уезжал.
В 23:00 почувствовал, что валюсь с ног и удалился спать.
23 февраля, пятница
5:00. Проснулся. Пошел в микву — 2$. Сразу курьез — я был там один и повесил одежду на крючок возле входа. Когда уже одевался, пришел какой-то местный товарищ и начал передвигать мою одежду на соседние крючки приговаривая: «Это мое место». На мои робкие возражения, типа тут же полно вокруг крючков, он сказад, как отрезал: «В следующий раз — выброшу все». Это мне напомнило один из моих предыдущих приездов в 770, когда в субботу я хотел повестить шляпу на гвоздь в стене, а какой-то завсегдатай сказал: «Это мой гвоздь. Я на него вешаю свою шляпу уже 25 лет». И конечно добавил: «В следующий раз — выброшу». Потом мне сказали, что он мог бы выбросить не дожидаясь следующего раза.
Тем не менее, настроение мое не ухудшилось. Когда я выходил, банщик вращательным движением пальца у виска объяснил мне внутреннее состояние любителя передвигать одежду.
Захожу в 770. Тишина. Кто-то молится. Думаю, что это поздняя вечерня молитва. А может — молитва перед сном, далеко стоял, не смог подглядеть... Пью кофе с печеньем и начинаю свой привычный распорядок: Псалмы на день недели, «маамар» и «Двар Малхус» с развернутыми комментариями.
6:15. Собираются люди на первый миньян. Уборщики неопределенного происхождения подметают зал. Сзади появляется негр с косичками в кипе и цицит...
9:45. Какой-то парень готовит место Ребе. Аккуратно стелит покрывалом стендер, расстилает ковер и ставит на него кресло. Потом, пятясь, почтительно отходит.
9:55. Начинается пение «Йехи Адонейну» и молящиеся выстраиваются, образуя проход для Ребе.
10:00. Молитва. Странно, но вчерашнего подъема я не испытал, хотя позже понял, что молился уже совсем на другом уровне, поэтому разницы со вчерашним вечером не заметно.
Встреча Субботы. Все как обычно...
23 февраля, исход Субботы. Во время авдалы мой хозяин, А.П. использовал для благовоний «мор» (или «мушк») по цене 150$ за грамм. Об этом написано в «Двар Малхус» на главу «Шмот» (стр. 268, прим. 63). Ребе цитирует Шулхан Арух а-Рав: «Хорошо положить „мор“ среди благовоний, на которые благословляют во время авдалы на исходе Субботы». Этого раньше я не знал, хотя эту беседу учил не один раз.
24 февраля, воскресенье
Опоздал на молитву в миньяне Ребе в 18:45. Молился сам. Сразу почувствовал разницу — молитва не «шла», было буквально как до приезда... Когда возвращался на квартиру пошел снег. Красота! На ужин подали чисто русскую еду: гречневую кашу с сосисками и американские соленые огурцы, по которым у меня в Израиле ностальгия.
Остальные дни слились в разноцветную мозаику. Вдруг понял, что лечу обратно...
Еще один курьез. В день отлета встретил в 770 р. Хаима Сасона, который улетал тем же рейсом, что и я. Правда если бы я не предложил ему поехать со мной на машине в аэропорт, то точно бы не улетел в тот день. Дело в том, что я перепутал время отлета — вместо 13:30 я подумал 15:30, что и выяснилось в разговоре с ним.
1 марта, четверг
Прилетел в Израиль. При выходе из аэропорта Бен-Гурион столкнулся с таксистом, который искал клиентов. Отказался от его услуг, но он попросил надеть на него тфиллин...
