Многие приезжающие к Ребе находят приют в семье Ехиеловых. Эта семья хорошо известна в Краун Хайтс — хабадном районе Бруклина. Почти месяц пользовался их гостеприимством старший из авторов книги. Глава семьи Арон занимается изданием религиозной литературы на русском языке, проводит уроки и «фарбренгены» для русскоязычных евреев. В последнее время увлечен идеей создания ешивы для еврейских парней из бывшего СССР. Лея, жена, помогает ему по возможности в его деятельности, ведет дом (в эти дни очень много трудилась на кухне), а вечерами работает в одном из хабадных заведений. У них два сына, получившие религиозное образование. Типичная хабадная семья. Постоянно у них люди. В основном молодежь. Лея многим нашла «шидух». Парни приходят к Арону набраться ума-разума. Он дает уроки по хасидизму, устраивает «итваадуты». Всегда много гостей за субботним столом. Здесь можно встретить интересных людей, услышать интересные истории…
…Пожилой хасид Ешуа Клейнберг, когда речь зашла о евреях на войне и о выполнении заповедей, рассказал, что у него были маленькие тфиллин, которые было удобно прятать, и он тайком накладывал их. А вот какая история приключилась с его товарищем. С утра пораньше, пока еще не совсем рассвело, он старался так, чтобы никто не видел, наложить тфиллин. (В свое время отец выразил надежду, что они спасут ему жизнь). Однажды кто-то увидел его с коробочками и с ремешками на нем и что-то говорившего при этом. И сообщил командиру, что видел, как солдат такой-то что-то передавал по рации фашистам. Его взяли с обнаруженным в рюкзаке «орудием преступления». Он объяснил командиру роты, что это обычная для евреев вещь, но тот сказал, что должен передать ее в особый отдел, там разберутся, а он пока будет под наблюдением. Зная, что «особисты» крутые ребята, пока разберутся, могут в штрафбат послать, а то и вообще расстрелять ни за что, он написал объяснительную записку на имя командира полка, в которой говорилось о том, что тфиллин совершенно безобидная для армии вещь. Еще и приписал, что вскрывать его должен только специалист, иначе эта ценная вещь (а для еврея бесценная, заметим мы) потеряет свои свойства.
Прошли два дня. Утром (уже без тфиллин) и вечером говорил «Шма, Исраэль…» Поступил приказ: взводу передислоцироваться, чтобы идти в атаку. «Пойдешь со взводом», — сказал командир. Уже строились в походный порядок, когда прибыл вестовой и сообщил, что его вызывают в штаб полка. К своей радости, там он услышал, что нашелся офицер, разбиравшийся в этих еврейских коробочках, и подозрения в шпионаже с него сняты, но советуют не заниматься больше глупостями. На следующий день, вернувшись в расположение роты, он узнал, что в тяжелом бою взвод выполнил приказ, сражаясь до последнего солдата. Так тфиллин спасли ему жизнь.
Хозяин дома, зная, что мы собираем интересные истории для книги, посоветовал расспросить его гостя, как однажды он послал реб Менделу Футерфасу лекарства, которые тому были крайне необходимы. Живя в Москве, Клейнберг ходил в хоральную синагогу. Однажды к нему обратился главный раввин и рассказал, что одному из сидящих в тюрьме евреев срочно нужны лекарства, но есть проблема с их пересылкой. Семья арестованного находится заграницей, что уже криминал, и нужен человек, который возьмет на себя смелость пойти в управление тюрьмами, чтобы отправить посылку. Это было еще в разгар сталинских репрессий, и никто не хотел связываться с этой опасной конторой.
Дело действительно было опасное. Начнут выяснять, кто ты, кем приходишься заключенному, от кого узнал секретный адрес и какие нужны лекарства. Словом, и самому загреметь было недолго. Прошедший войну Клейнберг был неробкого десятка, к тому же он не мог отказаться выполнить заповедь любви к ближнему. И он пошел. Заполнил подробную анкету в одном кабинете, ее отнесли в другой кабинет, а ему велели ждать. Некоторых вызывали в тот другой кабинет, и они выходили оттуда удрученные. Потом от кого-то он узнал, что вызывали попавших под подозрение после первой анкеты, и их заставляли заполнять еще одну, более строгую анкету. Его не вызвали. Получил тот еврей, ради которого он рисковал, лекарства или нет, он узнал лишь спустя сорок с лишним лет.
В 1990 г. он приехал в Нью-Йорк на две недели — к Ребе. Тяжело заболел, требовалась операция, но так как не было медицинской страховки, его не положили в госпиталь. Чудом остался жив. Ночевал в каких-то подвалах, пока не дали ему вид на жительство. Однажды в «Севен Севенти» к нему подошел человек, знавший его по Москве, и спросил: «Ты познакомился уже с реб Менделом Футерфасом?». «Нет, я не знаю его». «Ты же посылал ему лекарства… Пойдем, он здесь». И подвел его к группе людей, в центре которой находился пожилой мужчина с большой седой бородой и в хасидской фуражке. «Мендел, ты получил в тюрьме лекарства от кого-то?» Все притихли, ожидая ответ. «Получил. Они спасли мне жизнь. Я очень благодарен человеку, пославшему их, но, к сожалению, не знаю, кто он»… Можно только представить этот волнующий момент встречи легендарного в Хабаде реб Менделя (о нем написаны книги) и мало кому известного Е. Клейнберга. В конце реб Мендель спросил, как он может отблагодарить его, в чем помочь, может быть нуждается в деньгах? Он действительно нуждался, и даже очень. Но сам собой прозвучал ответ: «Спасибо, я ни в чем не нуждаюсь, у меня есть все необходимое». Он никогда ничего не просил для себя...
