СБП. Дни Мошиаха! 19 Адара II 5784 г., шестой день недели Цав | 2024-03-29 06:13

Борода — дело нужное

Приключения начались, когда они въехали в лес. Сначала лошади сбились с пути. Потом телега затряслась по каким—то кочкам и, в конце концов, заехала в болото.

3602 (0) мин.

«Можно трогать? — спросил Мотл, взявшись за вожжи. — Ну тогда с Б-гом…» Телега выехала за ворота и затряслась по пыльной проселочной дороге.

Мотл задумчиво смотрел вперед и вспоминал напутственные слова супруги: «…И попроси, чтобы ребе помолился за наш достаток. Чтобы удой от коров был хороший, и чтобы пшеницы уродилось вдосталь, и чтобы барыш от ее продажи был приличный!..» Он слушал и кивал. Мотл был послушным мужем.

Вместе с Мотлом к ребе отправился и его будущий зять — попросить благословения для предстоящей свадьбы. Ехать было не так уж далеко, и к полудню они уже добрались до Бельз. Габбай радушно встретил Мотла и тотчас же доложил рабби Шолому, Бельзскому ребе, о прибытии почетного гостя. (Мотл славился своей щедростью и, не скупясь, помогал беднякам и изучающим Тору.)

В кабинет к ребе вошли вдвоем — и Мотл, и его будущий родственник. Благословив сначала жениха, ребе выжидательно посмотрел на Мотла. Тот, стараясь ничего не пропустить, начал перечислять свои просьбы: удой, урожай, прибыль от продажи, достаток… Ребе внимательно слушал, чуть прикрыв глаза, и, когда Мотл закончил, произнес: «Отправляясь в дорогу, человек должен прежде всего заглянуть в свою душу и признаться себе во всех своих проступках».

Мотл ждал продолжения, но его не последовало. Ребе молчал. Мысль о том, что он может вернуться домой без благословения, не на шутку встревожила Мотла. Что скажет жена?.. И Мотл снова перечислил все свои просьбы о молоке, пшенице и достатке. Ребе выслушал его и, немного помолчав, ответил: «Отправляясь в дорогу, человек должен прежде всего заглянуть в свою душу и признаться себе в своих проступках, — будь это грехи намеренные или же совершенные без умысла». Мотл выждал паузу, затем набрал в грудь побольше воздуха и опять заговорил о коровах и урожае. Ребе, выслушав хасида в третий раз, повторил сказанное и терпеливо, слово за словом, принялся переводить и объяснять стихи из покаянной молитвы «Видуй»: «Ашамну — виновны мы, Багадну — вероломны...»

От ребе Мотл вышел растерянным и обескураженным. Его будущий зять, такой же растерянный и подавленный, шел следом и молчал. Молча они погрузились в телегу и молча отправились в путь.

Приключения начались, когда они въехали в лес. Сначала лошади сбились с пути. Потом телега затряслась по каким—то кочкам и, в конце концов, заехала в болото. Увязла она крепко, и сколько Мотл ни стегал лошадей, выбраться им так и не удалось.

Стемнело. От мысли, что придется ночевать в глухом лесу, на душе у Мотла стало тоскливо. Вспомнились ему и слова ребе о раскаяньи. Видимо, о том же подумал и жених. Вскоре они сидели в телеге, закрыв глаза, и шепотом каялись в своих грехах, какие могли вспомнить.

Наступила глубокая ночь. Мотл с будущим зятем сидели, прислонившись друг к другу спинами, напряженно вглядывались в темноту и вздрагивали от каждого шороха.

Вдруг послышался шум — скрип колес и лошадиное фырканье. «Эй! Есть кто живой?» — громко позвал кто—то.

Потерявшие уже всякую надежду путешественники встрепенулись и стали наперебой кричать в темноту.

Сквозь заросли, хрустя ветками, выкатилась телега с запряженным в ней битюгом. Правил ею польский крестьянин, хмурый, невыспавшийся, с всклокоченной бородой. В руке он держал фонарь. Не проронив ни слова, он выволок засевшую в трясине повозку и вывез ее на дорогу.

Мотл не знал как и благодарить своего спасителя. Вместе они доехали до ближайшей корчмы, где Мотл уговорил крестьянина зайти и пропустить рюмку—другую, за его, Мотла, счет.

После выпитого крестьянин немного подобрел, пригладил бороду и сказал: «Хочешь знаешь, кто прислал меня к вам?» Мотл с готовностью кивнул, хотя уже обо всем начинал догадываться…

«В молодости служил я конюхом у одного помещика, — начал крестьянин свой рассказ, — и вот случилось так, что из его конюшни пропали два лучших жеребца. Думаю, что это сделали цыгане. Но кто там разбирался? Обвинили, конечно же, меня. Был я сиротой, заступиться за меня было некому. В общем, бросили меня в яму. Сколько я там просидел, не помню. Слава Б—гу, помещик увидел, что толку от этого мало. Лошадей—то все равно нет. Тогда он велел меня выпустить и пригрозил, что если я не отыщу ему его жеребцов, он прикажет засечь меня до смерти. Он был уверен, что я украл их и кому—то продал. Я стал думать, как спасти свою жизнь. Вдруг я вспомнил, что в Бельзах живет святой человек, чудотворец и решил отправиться к нему. Помещику я сказал, что хочу начать свои поиски с Бельз. Он отпустил меня — в сопровождении двух своих слуг, которым было велено не сводить с меня глаз.

Чудом мне удалось встретиться с этим святым. Звали его ребе Шолом. Он выслушал мой рассказ и сказал: «Обещай мне, что ты всегда будешь помогать евреям». Я поклялся. Тогда он посоветовал мне поискать украденных лошадей на местной ярмарке. Там я их и обнаружил. Мы привели их помещику, и он щедро заплатил нам за это. Но главное, я снова стал свободным человеком. Купил телегу, лошадь.

И вот сегодня ночью этот ваш ребе вдруг приснился мне. Он напомнил мне о моем обещании и сказал, что в лесу, в болоте застряла телега с двумя евреями. «Вставай прямо сейчас, — велел он, — и отправляйся к ним на помощь». До чего же неохота мне было вставать — посреди ночи — и ехать в лес, искать какое—то болото!.. Я уснул, но ненадолго. Ребе снова приснился мне. «Вставай! — строго сказал он. — Ты обещал мне!..» «Иду, иду»! — заверил я его, повернулся на другой бок и уснул. В третий раз святой ребе не стал тратить время на разговоры. Он просто схватил меня за бороду, вытащил из постели и крепко держал все то время, пока я одевался и запрягал лошадь. Отпустил он меня лишь тогда, когда лошадь тронулись с места…»

«Так что не меня вам надо благодарить…», — закончил крестьянин свою историю и опрокинул еще одну рюмку.

Опубликовано: 10.06.2007 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter