Заслуженный почет посланцу. Стыд р. Моше. Счастье р. Боруха-Батлана.
Почетный житель Познани, последователь р. Йоэла Баал-Шема из Замоща, р. Борух-Батлан пожелал показать всем, что сватовство его сына Биньямина было действительно делом, из ряда вон выходящим. Пусть р. Аарон, единственная дочь которого стала невестой Биньямина, кажется всем обычным, рядовым меламедом, помолвку своего сына с дочерью р. Аарона справит все же р. Борух особо торжественно.
Еще до того, как справили помолвки, появился в Познани еврей, посланный туда Баал-Шемом из Замоща в качестве особого своего представителя. Ему было поручено устроить помолвки и присутствовать на них от имени Баал-Шема.
Понятно, что это было еще одним поводом к тому, чтобы р. Борух постарался справлять помолвки на весьма высоком уровне. Был приготовлен большой обед, на который была приглашена вся познаньская знать, в числе которой был, конечно, и р. Моше, глава познаньской общины и сват р. Боруха.
Р. Аарон-меламед, отец невесты, был, понятно, главным сватом. Но по скромности он не пожелал сидеть во главе стола. Его принудили занять свое почетное место, но было видно, что это его огорчает. Посланца Баал-Шема также посадили, конечно, на почетном месте. Было очевидно, что р. Борух гордится им.
Жених Биньямин выступил с научным докладом и все приглашенные, среди которых были крупнейшие талмудисты Познани, пришли в неописуемый восторг от остроты его суждений и большой эрудиции. Все обсуждали затронутые в докладе вопросы, и каждый на свой лад продемонстрировал свою собственную ученость. Р. Борух-Батлан, р. Аарон меламед и р. Моше, глава общины, — все показали свои знания в Торе. Единственный человек, не открывший рта, был посланец Баал-Шема. По его внешности можно было судить, что он вообще не ахти какой ученый, и по тому, как он сидел молча, в то время, как другие вокруг него спорили на ученые темы, можно было предположить, что он попросту не в состоянии был охватить всю глубину научного материала, достигшего его ушей.
Р. Моше, который расходился во мнениях со своим сватом р. Борухом в части изучения каббалы и, следовательно, не очень-то ценил Баал-Шема из Замоща, больше чем кто либо другой не спускал глаз с сидевшего за столом посланца Баал-Шема. Он совершенно не в состоянии был понять, как это его сват р. Борух мог быть так увлечен Баал-Шемом, что выполняет все его указания в части женитьбы детей и так «цацкается» его посланцем, который является по всем признакам совсем простым евреем. Р. Моше был уверен, что если р. Борух породнился с р. Аароном-меламедом, то это совершилось только по требованию Баал-Шема. А если это так, то с ним, р. Моше, он тоже породнился, надо полагать, только потому, что так повелел Баал-Шем из Замоща.
— Но ведь я противник Баал-Шема? — спрашивал себя р. Моше. — Почему же пожелал Баал-Шем, чтобы дочь р. Боруха стала женой именно моего сына?
Найти ответ на этот вопрос р. Моше не удалось в этот момент. За столом произошли вещи, привлекшие всеобщее внимание.
Когда дело дошло до молитвы после трапезны, пододвинул р. Борух бокал вина к своему свату р. Аарону-меламеду и почтил его, приглашая произнести полагающееся благословение. Р. Аарон встал и сказал:
— По правде говоря, я ведь не что иное, как стенная поросль. У меня не хватило бы смелости подумать даже о том, чтобы я мог породниться с ливанским дубом, иметь зятем иллуя, сына гаона и богача, очень знатного р. Боруха, потомка цадиков и святых. Весьма вероятно, что и р. Боруху не пришло бы в голову породниться с таким бедняком из бедняков и ничтожеством из ничтожеств, каким являюсь я, Аарон-меламед. Но что же? Наш святой ребе и наставник р. Йоэл Баал-Шем из Замоща наказал Аарону породниться с р. Борухом, а р. Боруху наказал породниться с Аароном-меламедом. Слова же нашего святого ребе — это святое святых для нас, его последователей, и мы оба выполняем его волю.
— Святой ребе наш, — продолжал р. Аарон, — имеет здесь своего посланца, а посланец представляет того, кто его послал. Поэтому я хочу, с разрешения свата р. Боруха, передать этот бокал вина посланцу Баал-Шема и почтить его произнесением благословения.
Р. Борух исполнил желание р. Аарона и почтил произнесением благословения посланца Баал-Шема. Теперь взоры всех гостей обратились на еврея, сидевшего за столом в качестве представителя Баал-Шема. Звали его р. Йеуда-Зуся.
Р. Йеуда-Зуся был заметно смущен.
— Я не привык произносить благословения в большом обществе, — сказал он, и попросил подать ему молитвенник. — Я привык молиться и произносить благословения только по книге, добавил он.
Одного этого уже было достаточно, чтобы ученые, почтенные гости за столом, не привыкшие к таким вещам, переглянулись с выражением удивления.
А вслед за тем они еще больше изумились. Р. Йеуда-Зуся начал произносить благословение, заглядывая в молитвенник, но это выглядело так, как будто слова благословения произносил полный невежда, не понимающий значения этих слов. Даже сам голос его был голосом огрубелого человека. Такое произношение можно слышать от возницы, абсолютного невежды.
Гениальные гости за столом, особенно сват р. Боруха, глава общины р. Моше, опустили головы от стыда. Р. Моше почувствовал, что он должен как-то утешить своего свата р. Боруха, и, перегнувшись к нему, он соболезнуя шепнул ему на ухо, что он, р. Моше, сочувствует ему, что он понимает, как он должен быть огорчен таким унижением, причиненным ему его ребе Баал-Шемом из Замоща, который прислал на его торжество такого невежду, чурбана.
— Не мог разве Ваш ребе прислать кого нибудь другого, который не испортил бы нам праздничное настроение? — спросил р. Моше.
Р. Борух же, по-видимому, и не нуждался в словах утешения своего почтенного свата.
— Не беспокойтесь, дорогой мой сват, — сказал он р. Моше. — Если мой ребе прислал сюда этого еврея, то он, конечно, выбрал самого подходящего для такой миссии посланца. Я ни на минуту не допускаю мысли, что этот посланец опозорил меня, упаси Б-же! не говоря уже о том, чтобы испортить мой праздник!
И, не довольствуясь сказанным, р. Борух добавил:
— Если мой ребе, святой Баал-Шем, велел бы мне женить моего сына на любой какой-либо другой невесте, чьей бы дочерью она ни была, я, ни на минуту не колеблясь, сделал бы это. И я, и жена моя, и мой сын, — все мы одного мнения в этом отношении. Так что, если Баал-Шем выбрал для моего сына дочь р. Аарона, то мы по-настоящему счастливы. Впрочем, невеста действительно чудесная девушка, а что касается ее отца р. Аарона, то он человек, пожертвовавший собой ради насаждения Торы в Израиле. Я рассматриваю как великую привилегию то, что моему сыну дано стать зятем р. Аарона.
Р. Моше был поражен словами своего свата. Больше он ничего не сказал. Если р. Борух находит, что у него все в порядке, то что же ему сказать на это?
Однако, если р. Борух-Батлан считал, что все обстоит хорошо даже в части посланца Баал-Шема на его праздник, был все таки р. Моше не единственным человеком на помолвках, выразившим свое удивление происходящим. Даже среди самих познаньских последователей Баал-Шема нашлись такие, которые считали, что р. Йеуда-Зуся оказался, пожалуй, не совсем подходящей личностью, предназначенной представлять Баал-Шема на празднике. Его одежда и вся внешность были топорными, грубыми, неотесанными. Вел он себя подобно невежде. Если бы не письмо Баал-Шема, которое он привез с собой, ему попросту не поверили бы, что он действительно послан Баал-Шемом.
Несмотря на ответ р. Боруха, из которого вытекало, что он вполне доволен и сватовством и самим посланцем Баал-Шема, не мог все же р. Моше забыть все это событие. Он не был уверен в том, что его сват не был ослеплен своей непоколебимой верой в своего ребе или просто введен в заблуждение. Но у главы общины не было другого выбора, как только поменьше разговаривать об этом. В известной мере это был и его позор, он был ведь сватом р. Боруха.
Между тем шла подготовка к свадьбе. Понятно, что и свадьба, подобно помолвкам, справлялась на средства р. Боруха. Слишком бедным был р. Аарон, чтобы быть в состоянии самому справлять свадьбу дочери, как оно полагается обычно. А если р. Борух справил такие грандиозные помолвки, то какой же будет выглядеть свадьба?
И на самом деле, свадьба была такой, о которой в Познани говорили долго. Столько великих талмудистов, столько почтенных гостей не собиралось еще раньше на другой свадьбе. В числе главных гостей был опять глава общины р. Моше. Он хорошо помнил случившееся на помолвках с посланцем Баал-Шема, однако, не говоря ни слова, он явился на свадьбу. Он задавал себе вопрос: а что теперь будет с посланцем Баал-Шема? Будет ли послан Баал-Шемом на свадьбу тот же р. Йеуда-Зуся или это будет кто либо другой, не такой простак, как этот р. Йеуда-Зуся.
К великому изумлению р. Моше и к удивлению многих других гостей, явился на свадьбу в качестве посланца опять тот же самый р. Йеуда-Зуся.
Будет ли р. Борух на этот раз более осторожен и не почтит посланца произнесением благословения или чего-либо другого, где ему пришлось бы обнаружить свое невежество? К общему удивлению, явился р. Йеуда-Зуся на свадьбу одетый запросто, как и в предыдущий раз, но в раввинской одежде — в атласной жупице и в меховой шапке, как обычно одеваются ученые люди. Будь р. Йеуда-Зуся одет в своей будничной одежде простолюдина, он по крайней мере не обратил бы на себя столько внимания...
