По окончании войны митнагдим возобновили свою активность, рассылая своих людей, чтобы агитировать в среде хасидов за то, чтобы не вступать в связь с рабби Дов-Бером как новым главой хасидов. И хотя вскоре стало очевидным, что их усилия безуспешны, они все же, учитывая мягкосердечность и миролюбие рабби Дов-Бера в Любавиче не теряли надежды так или иначе осуществить свои планы.
Второе поколение руководства Хабада начало свою деятельность в обстановке общей послевоенной разрухи. Провинции Белоруссии и Литвы находились под сильным влиянием осевшего в Любавичах рабби Дов-Бера. Было широко известно, что рабби Шнеур-Залман проявил большую активность в только что закончившейся войне, в результате чего русское правительство и дворянство симпатизировали хасидизму. Весьма важной для повышения морали хасидов была деятельность нового ребе, вступившего в руководство хасидов в 1814 году, рабби Дов-Бера. Новый ребе дал категорические указания хасидам Белоруссии строить свои собственные синагоги и не общаться с митнагдим. Нарушители этих указаний подлежали строгому наказанию вплоть до исключения из общества хасидов. Этим было до минимума снижено влияние митнагдим.
Были случаи, когда рабби Дов-Бер давал указания проживающим в городах отдельным хасидам, лишенным возможности молиться в своем хасидском миньяне, молиться в одиночку, а чтение Торы[1] слушать снаружи митнагидской синагоги, не заходя внутрь. Я хорошо помню одного хасида из Витебска, который жил тогда в Лиде. Он рассказал мне, что все пять лет, которые он прожил в Лиде, он не молился в синагоге, за исключением тех двух месяцев в году, которые он проводил в Любавичах[2]. Ребе приказал всем хасидам абсолютно воздерживаться от каких-либо дискуссий с митнагдим; хасидская молодежь получала на этот счет самые строгие указания. Эти решительные меры резко и окончательно разделили оба противоположные лагеря. Умеренные митнагдим убедились теперь, что их планы добиться прекращения изучения хасидизма провалились.
Однако один проблеск надежды остался все же у митнагдим. Они надеялись вбить клин между хасидами при помощи учеников рабби Шнеур-Залмана, рабби Аарона Страшелера и рабби Шмуэля Фрейдес[3]. Но даже эта отчаянная попытка была вскоре пресечена. Как только рабби Дов-Бер поселился в Любавиче, он собрал вокруг себя сотни одаренных молодых учеников, которые посвящали себя усердному изучению хасидизма, в частности — устному освоению лекций по хасидизму, которые ребе читал регулярно по субботам.
Было введено правило, согласно которому никто из этих молодых людей не должен оставаться в Любавичах больше двух, в исключительных случаях трех месяцев подряд. Возвращаясь домой, каждый молодой хасид обязан был проводить день-другой в каждом городе или местечке, которые встречались ему на пути, и там публично читать заученную им в Любавичах лекцию хасидизма. Хасиды каждого белорусского города, местечка или деревни охотно предоставляли всем хасидам, проезжающим мимо них по пути в Любавичи и обратно, питание и ночлег.
Это значительно укрепило дружбу хасидов между собой и содействовало большому влиянию хасидизма.
Примечания:
1. Свиток Торы читают по субботам утром и под вечер, а также по понедельникам и четвергам в утренней молитве при наличии не менее десяти молящихся («миньян»). (Прим. пер.)
2. После кончины рабби Шнеур-Залмана в 1812 году его сын и преемник рабби Дов-Бер поселился в местечке Любавичи, ставшей резиденцией руководителей Хабада на протяжении 102 лет. У хасидов вошло в обычай посещать ребе и проводить в Любавиче определенный промежуток времени, особенно в праздничные дни. (Прим. пер.)
3. Они вели безуспешную борьбу, чтобы оторвать хасидов от рабби Дов-Бера. См. Бейт Ребе, I, стр. 26.