Известный хасид рав Шломо-Хаим Кесельман часто рассказывал следующую историю:
К четвертому Любавичскому Ребе (Ребе МААРАШу) как-то вошел хасид на аудиенцию и задал мучивший его вопрос:
— Я не могу понять. На уроках хасидизма мы постоянно учим, что весь наш мир — это ничто иное, как абсолютное ничего «и ничего не значит перед Ним». Как можно говорить подобные вещи? Ведь мы видим своими глазами, что наш мир существует сам по себе, занимает место, и даже мешает нам вести себя, согласно высшему желанию Всевышнего. Как можно аннулировать все это одним только взмахом руки, и сказать, что все — это «абсолютное ничто» и «в полном самоустранении»?!
Ответил ему Ребе МААРАШ, чтобы он постоял в стороне и послушал, как этот же вопрос задает другой хасид. И этот вопрос будет для него ответом. И действительно сразу после него к Ребе вошел другой хасид, и у него «почти» тот же самый вопрос:
— Я не могу понять. На уроках хасидизма мы постоянно учим, что весь наш мир — это ничто иное, как абсолютное ничего, что все — это «отмена действительности» и «нет ничего кроме Него». Как можно говорить подобные вещи? Ведь мы видим своими глазами, что наш мир «существует и отделен», «занимает место», и даже мешает нам вести себя, согласно высшему желанию Всевышнего. Как такое может быть, что мир чувствует себя таким «реальным», в то время как на самом деле он «полное ничто» и «в полном самоустранении»?!
Этот вопрос был достаточным ответом первому хасиду…
«Небольшое отличие» заключается в следующем: если у тебя есть вопрос, и не просто вопрос, а «серьезный вопрос», то важно, что принимается тобой за аксиому, а в чем ты сомневаешься.
Когда ты видишь «этот мир» — действительный и ощущаемый — и даже если Тора говорит тебе обратное — то, что ты чувствуешь, принимается тобой за истину, и тогда появляется вопрос: «Как это понимать?»
Если же человек попросту понимает, что слова Торы — это и есть истина, то тогда возникает вопрос, даже довольно серьезный вопрос, и почти не подлежащий пониманию — о том, что касается этого мира. И даже если человек этого не понимает, это не ослабляет его веры в то, что слова Торы — это совершенная и неоспоримая правда.
И в этом разница между «миснагедом» и «хасидом», между евреем, который тщательно соблюдает Тору и заповеди и хорошо разбирается во всех их тонкостях, но не связан (открыто) с Ребе и не учит хасидизм, между тем, у кого есть связь с Ребе, кто учит хасидизм, и пытается жить с ним.
Мы слышали четкие указания от главы поколения. Было дано четкое указание все более и более распространять известие, что пришло время Освобождения и вот идет (пришел) Мошиах. Кроме того, было дано указание, что закончилась работа посланничества, и единственное, что осталось, — это принять и встретить Мошиаха.
Ребе שליט"א добавил и разъяснил, что имеется в виду тот король из рода Давида, человек из плоти и крови, который есть в каждом поколении и является главой поколения, что он глава нашего поколения и Мошиах нашего поколения, и надо действительно принять его так, что он сможет исполнить свою миссию и наконец-то освободить еврейский народ.
Но вот нам возражают: «О чем вы говорите, какое Освобождение? А как же тысячи евреев отдалены от Иудаизма, а как вы объясните всплески антисемитизма по всему миру?»
Здесь мы снова сталкиваемся с моментом различия между миснагедом и хасидом. Для этого нас воспитывали на протяжении всех поколений. И это экзамен — надо выбрать, что неоспоримая правда, а что подвергается сомнению.
Если то, что сказал Ребе, это правда, то совершенно все равно, понимаю ли я это, или нет. Даже если по этому поводу будут очень серьезные вопросы, у меня не будет ни малейшего сомнения, что это неоспоримая правда!
