Четвертый Любавичский Ребе, рабби Шмуэль (МААРАШ) родился 2 Ияра 5594 года (11.05.1834) на сотый год после раскрытия Баал-Шем-Това. Его отцом был Цемах-Цедек, третий Любавичский Ребе, а матерью — ребецн Хая-Мушка.
После «большого пожара» в Любавичах Цемах-Цедек принял решение о приобретении участка земли и строительства на нем большого дома, включающего в себя и йешиву. Градоначальник Любомирский отдал управляющему своим поместьем распоряжение выдать Ребе от своего леса все необходимое для строительства бесплатно.
Ребе хотел устроить новоселье в праздник Шавуот. Однако его жена пожелала, чтобы роды происходили в новом доме, и когда начались схватки, отправилась туда. В новом жилище, которым до этого еще не пользовались, лежала пасхальная посуда, а среди нее деревянный топчан, на котором просеивали муку.
Принесли соломы и постелили на этот топчан, где и легла ребецн. Когда Цемах-Цедеку сообщили об этом, он поспешил в новый дом, зашел в комнату и стоял там, обратившись лицом к стене, все время родов. Своим сыновьям р. Борух-Шолому, р. Йеуда-Лейбу и р. Хаим-Шнеур-Залману он приказал читать следующие главы «Теиллим»: 1, 2, 3, 4, 21, 22, 23, 24, 33, 47, 72, 86, 90, 91, 104, 112, и со 113 до конца книги. Повитухам он дал указание окунуться перед тем, как будут принимать ребенка, и дал указание принимать ребенка в специальный отрез белого полотна, который принес.
На восьмой день после рождения сына, Цемах-Цедек дал указание начать утреннюю молитву раньше обычного. В 10 часов утра в синагогу уже явились все домашние, а во главе их Хаим-Авраам — сын Алтер Ребе.
Когда наступило 2 часа пополудни, а Цемах-Цедек все еще находился взаперти у себя в «Святом дворце», собравшиеся начали беспокоиться. Сказал р. Хаим-Авраам: «Очевидно, занят он с гостями получше нас», — и вздохнул. По прошествиии получаса Цемах-Цедек вышел из своей комнаты. Святое лицо его сияло, а глаза были красны от слез. В руке у него был красный платок. Ребе сказал, что обрезание состоится сегодня, немного помедлил и вернулся в свою комнату.
Р. Хаим-Авраам встал со своего места, подошел к окну, опер голову на руки и погрузился в размышления. Сыновья Цемах-Цедека говорили об идеях Торы и хасидизма, а волнение гостей возрастало. Ребецн послала спросить у мужа, почему обрезание задерживается на такое долгое время, но р. Хаим-Авраам удержал посланника.
После трех часов Цемах-Цедек снова вышел из своей комнаты с сияющим лицом и сказал приглашенным, чтобы подготовили свои сердца, поскольку обрезание состоится сегодня, и снова вернулся в свою комнату. В 4 часа он вышел в третий раз и дал указание, чтобы не начинали молиться послеполуденную молитву, поскольку вскоре будет обрезание. Через короткое время вышел из своей комнаты и направился в комнату роженицы для того, чтобы говорить с ней о наречении имени родившемуся, и приказал готовить ребенка.
Во время обрезания ребенок сильно плакал. Ребе Цемах-Цедек достал свою левую руку из-под подушки, которая во время обрезания лежит на коленях держащего ребенка на руках, положил ее на голову ребенка, и больше тот не плакал.
Во время трапезы р. Йеуда-Лейб, сын Цемах-Цедек, спросил своего отца, в честь кого назвали ребенка. «Кажется, ни у кого в нашей семье нет подобного имени, — сказал он и добавил, — может быть, в честь пророка Шмуэля?» Ответил ему Цемах-Цедек: «В честь водоноса из Полоцка, которого звали Шмуэль, поскольку мудрец предпочтительнее пророка».
Хасиды подчеркивают, что день его рождения — это день Сфира Тиферет ше-бе Тиферет («Прекрасное в прекрасном»). В этот день мы должны поступать в соответствии с правилом Ребе МААРАШ — «лехатхила арибер» («сразу сверху»). Ребе МААРАШ часто повторял: «Обычно люди говорят: если не можешь преодолеть преграду снизу, попытайся перелезть через нее сверху. А я говорю: „лехатхила арибер“ — с самого начала преодолевайте преграду сверху».
Уход из мира Ребе МААРАШ произошел тринадцатого тишрей 5643 года (26.09.1882) в 11 часов 51 минуту. Примерно за 25 минут до этого Ребе МААРАШ взял карманные часы и снял их с цепочки, взял лист бумаги и вставил в часы таким образом, чтобы они остановились, когда стрелка дойдет до 11 часов 51 минуты. После этого он велел своему слуге, чтобы тот позвал его сыновей, поскольку он хочет сказать им свое завещание.
Вначале вошел рабби Залман-Аарон и говорил с ним. После того, как он вышел, вошел Ребе РАШАБ и говорил с ним, и очень плакал. Когда он вышел, в комнату вошел сын, родившийся у них в старости, рабби Менахем-Мендель. После этого Ребе отошел, сидя в своем кресле.
Ребе МААРАШ был человек, испытавший великие мучения. Еще в дни жизни его отца, Цемах-Цедека, он уже был очень болен. Когда об этом стало известно Цемах-Цедеку, тот сказал, что если бы узнал об этом раньше, смог бы привлечь такой божественный свет, чтобы его сын прожил, по крайней мере, пятьдесят два года, как пророк Шмуэль…
Несмотря на то, что он пережил огромные мучения, на его лице постоянно была улыбка. Когда Ребе МААРАШ последний раз был на приеме у профессора, тот сказал ему: «Идите, идите, вы можете отправляться к себе домой в Любавичи». На это Ребе сказал ему: «Из этого мира в будущий мир тоже „Идите, идите“…»
Ребе МААРАШ похоронен в Любавичах.
