Я не уроженка любавичской общины, а мои родители — лишь соблюдающие традиции евреи.
После замужества я ждала, что мой дом наполнится веселыми и непослушными детьми, но будущее сложилось не столь розово, как я себе представляла. Шло время, а в нашем доме было по-прежнему тихо. Двенадцать долгих лет наш стол накрывался только для двоих.
В одну из суббот я неожиданно приняла решение, что с этого дня стану одеваться более скромно, как того требует еврейский закон. Моего мужа это событие чрезвычайно удивило. Вначале он подумал, что на мне сказались переживания прежних лет, и решил, что это — временное. Я, однако, намеревалась твердо следовать принятому решению. На следующий день я пересмотрела свой гардероб, отказалась от всей той одежды, которая не соответствовала законам скромности, и приобрела новую. Это было моим первым шагом к полноценной еврейской жизни.
Вскоре после этого я познакомилась с прекрасной женщиной — Ханой Абрамович. Она рассказала мне, что принадлежит к Хабаду. Так я впервые узнала о работе женских организаций движения «Хабад-Любавич». Хана спросила меня, хочу ли я им помогать. Я согласилась и стала участвовать в добровольческой работе. Это оказалось делом нелегким — не столько физически, сколько эмоционально. Приходить в дом женщины, только что ставшей матерью, смотреть на младенца в кроватке, видеть радость, царящую в доме, и постоянно мучаться одним и тем же вопросом: «Когда же и у меня будут дети?..»
В 1989 году, когда выборы в Израиле были в самом разгаре, один человек на улице дал мне фотографию Любавичского Ребе שליט"א Короля Мошиаха. Это была довольно известная фотография, где Ребе улыбается и приветствует поднятой рукой. Я взяла ее домой и повесила над обеденным столом. С этого дня я стала чувствовать, что Ребе вдохновляет меня на моем пути. Это укрепило мое первоначальное решение — следовать законам скромности, хотя мой муж по-прежнему считал его блажью. Фотография Ребе помогала мне и придавала силы.
Однажды, сидя в гостиной и глядя на фотографию, я внезапно поняла, чтo мне надо сделать: конечно же, я должна посетить Ребе! Я сообщила мужу о своей идее, но он, к великому моему разочарованию, не разделил мои взгляды. Я долго плакала той ночью, и когда муж пытался заговаривать со мной, отвечала только одно: «Я хочу поехать к Ребе. Мне нужно его благословение!»
В конце концов, я обратилась к рабби Дискину из любавичской общины Кирьят-Аты. Пытаясь помочь мне, он созвонился с рабби Элиэзером Цейтлиным в Цфате, который участвовал в организации групп, желающих лететь в США, чтобы провести Лаг ба-Омер с Ребе. Увы, рабби Цейтлин ответил, что все места уже зарезервированы…
В среду вечером у нас дома зазвонил телефон. Это был рабби Дискин. «Одна женщина отменила заказ, — сказал он мне, — вы можете полететь вместо нее». Голос его звучал несколько неуверенно. «Прекрасно! — почти закричала я. — Когда вылет?» «Завтра», — ответил он. «Завтра? — подумала я. — Мне надо быть в Америке завтра?!» Мысли опережали друг друга: «Есть что одеть? Да. Есть чемоданы? Да. Паспорт? Да. Виза?..» Тут я поняла причину его сомнений.
«Но у меня нет визы!» — ответила я рабби Дискину. В конце концов, мы решили, что завтра же я должна отправиться в американское консульство, и если смогу получить визу — то полечу. А если нет… Но об этом я думать не хотела: так или иначе, а я должна быть на борту самолета!
Работница консульства была очень приветлива. «Все в порядке, — сказала она мне, сделав все необходимые записи, — проблем с вашими документами нет...» Я с облегчением вздохнула. «…Приходите в понедельник». Вежливо улыбаясь, она поднялась с места, чтобы пригласить следующего.
«Постойте!» — услышала я собственный голос, который показался мне слишком громким для этого тихого помещения. На меня стали оглядываться. Я чуть ли не кричала: «Поймите — я не могу ждать до понедельника! Мой рейс — сегодня вечером!» «Сегодня? — спросила работница, не скрывая своего удивления. — Но почему вы пришли в последнюю минуту? Не видя вашего билета, я не могу дать визу. Будь он с вами, я могла бы связаться с Отделом чрезвычайных запросов, но…» Мне невыносимо захотелось плакать, и я почти выбежала из здания консульства. Позвонив рабби Цейтлину, я рассказала обо всем, что произошло. К сожалению, билет находился в Цфате. Его планировали передать мне в ночь вылета, в аэропорту…
Но Всевышний сжалился надо мной. Через несколько часов мой билет прибыл в компанию Tower Air, чей отдел находился неподалеку от консульства. Я шла в консульство с улыбкой на лице, но радость оказалось преждевременной. Вежливый охранник на входе сообщил мне, что консульство уже закрыто. Закрыто?! Я видела, что работники все еще внутри, и решила пойти ва-банк. Терять мне было нечего. «Вон та женщина сказала мне, что я должна вернуться сюда с билетом», — сказала я охраннику. «Которая?» — спросил он, с недоверием взглянув на меня. «Вот эта!» — громко сказала я. Каким-то образом мне удалось протиснуть голову за дверь. «Правда, что вы велели мне принести билет?» — прокричала я. Работники стали удивленно оглядываться.
Через полчаса я покинула здание консульства с визой в руке…
«Севен Севенти» оказалась волшебным миром. Я никогда прежде не видела ничего подобного. Молитвы, фарбренгены, кажущийся бесконечным поток посетителей, и конечно же основная масса — длинная очередь из таких же, как и я желающих увидеть Ребе и получить от него доллар и благословение…
…Ближе к концу моего пребывания в Бруклине у меня в бумажнике лежало одиннадцать долларовых банкнот, которые я получала от Ребе в течение всех этих дней. Я хранила их подобно бесценному сокровищу.
Приближался Лаг ба-Омер. Подготовка к параду шла полным ходом. Лил дождь, который, казалось, никогда не прекратится. Я стояла в «Севен Севенти», как вдруг услышала разговор двух женщин: «Вы знаете, что сегодня Лаг ба-Омер?.. Сегодня же вы должны постараться получить у Ребе благословение на детей!..» — «Но как я смогу встретить Ребе?» — «Ждите его около миквы на улице Юнион. Прежде чем ехать к своему тестю, Ребе пойдет туда». — «Когда?» — «Думаю, что сейчас…» — «Как...» Я не слышала конец следующего вопроса, потому что была уже по пути к улице Юнион…
Мои туфли промокли насквозь, но дождь меня не останавливал. Я знала одно: подслушанный мною разговор — явный признак Божественного Провидения. Во что бы то ни стало я должна быть на улице Юнион до того, как там появится Ребе. Успех всего моего путешествия зависел сейчас от этого момента…
Я подошла к зданию миквы, промокшая, дрожащая от холода и переполнявших меня эмоций, и принялась ждать. Вскоре подъехал Ребе. Я приблизилась к нему и услышала, словно со стороны, собственный голос: «Ребе, я хочу, чтобы у меня были дети!» Ребе улыбнулся и благословил меня.
Я не помню, как шла назад, как вернулась в «Севен Севенти», как заняла место, чтобы смотреть парад. Переходя дорогу, я не обращала никакого внимания на сигналы автомобилей, на крики водителей, на красные огни светофора. Перед моими глазами стоял Ребе. Я слышала его слова. Я слышала его благословение.
Парад начался, и как только Ребе вышел на балкон, дождь прекратился. Казалось, что дождевые капли застыли в воздухе в ожидании того момента, как Ребе начнет говорить…
Сразу после праздника наша группа отправилась к Ребе на прием. Я говорила от имени семей, которые поручили мне попросить у Ребе благословения на детей. Ребе передал им по две долларовые банкноты, а мне лично дал четыре…
После аудиенции ко мне подошла женщина и предложила, чтобы я «закрепила» благословение Ребе здесь, на земле. «Но как?» — удивилась я. В ответ она показала на здание детского магазина и сказала, что мне надо купить коляску. Удивительно, но мне самой очень хотелось это сделать!.. С другой стороны, я предвидела свой разговор с мужем: конечно, я сумею найти слова, чтобы описать свои чувства после посещения «Севен Севенти», но смогу ли я объяснить ему смысл такой странной покупки?! Я представила себе выражение его лица, когда он увидит меня входящей в зал ожидания с чемоданами и пустой коляской!.. Словом, вместо коляски я решила купить чудесную распашонку. Ее все-таки было легче спрятать среди вещей …
Возвращаясь домой, я молилась, чтобы мой муж, выслушав меня, отнесся к моему рассказу с пониманием. Всевышний услышал мои молитвы. Прибыв домой и рассказав мужу обо всем, что произошло, — и о параде, и о встречах с Ребе, — я увидела в его глазах надежду. Более того, он согласился купить коляску, предварительно попросив меня никому об этом не рассказывать. Я поняла, что благословение Ребе начинает исполняться.
По ночам, когда муж спал, я вставала, брала коляску, подкатывала ее к портрету Ребе и шептала: «Скоро, очень скоро исполнится ваше благословение, и я смогу ей пользоваться. В ней я буду возить моего малыша!..» Я делала это каждую ночь, горячо молясь Всевышнему о том, чтобы благословение сбылось как можно скорее. И чудо свершилось!..
...Беременность проходила нелегко. Я сильно ослабела, нуждалась во внутривенном влиянии, и мой врач решил воспользоваться ультразвуком, чтобы узнать — все ли в порядке с плодом.
Посмотрев на экран, он попросил позвать моего мужа. Дыхание мое замерло. Вошел муж. Врач еще раз посмотрел на экран, откашлялся и наконец сказал: «Ничего удивительного в том, что беременность протекает так тяжело. Она ведь носит близнецов…» Только теперь я поняла, почему Ребе дал мне в тот день не две, а четыре долларовые банкноты!..
Беременность действительно была очень трудной. В один из дней врач, послушав меня, сообщил тревожным голосом, что слышит биение только одного сердца. Мы тут же по факсу отправили Ребе срочное письмо. В следующий раз меня проверяла женщина-врач. Она послушала меня, прочитала заключение своего коллеги и спросила с удивлением: «Почему здесь написано, что нет второго биения?» Я ответила, что второго биения действительно не было, но Ребе заставил его вернуться.
Подобных инцидентов больше не случалось, и когда подошел срок, я родила близнецов — мальчика и девочку. Не описать моей радости и благодарности Всевышнему, Который благословил меня двумя прелестными малышами! Это произошло второго Швата (по еврейскому календарю), а десятого числа состоялось обрезание моего первенца которого мы назвали Менахем-Мендель. В честь Ребе Короля Мошиаха, да продлятся его дни, ведь 10 Швата — это день когда Ребе стал главой ХАБАДа в 1950 году.
