Эту историю рассказала посланница Ребе Короля Мошиаха Рела Горелик:
Однажды к нам обратилась еврейская пара, собирающаяся пожениться. Они хотели, чтобы мы помогли им выучить законы чистоты семейной жизни. Мы рады были им помочь.
На одной из встреч жених по имени Йоси Маор, вдруг упомянул, что когда то учился в хабадской йешиве Лос-Анджелеса.
В это трудно было поверить. Молодой человек, живущий в поселке Бен-Ами на севере Израиля и достаточно преуспевающий в сфере страхового бизнеса, совсем не был похож на выпускника хабадской йешивы Лос-Анджелеса.
Заметив мое удивление, парень произнес: «Так как вы хабадники, то я хочу рассказать вам историю про Любавичского Ребе, участником которой был я сам.
Это произошло несколько лет назад. Закончив службу в армии, я, как и многие мои друзья, отправился путешествовать по миру. Я побывал во многих странах, пока наконец не попал в Лос-Анджелес. Там я потратил свои последние деньги и у меня не было на что купить обратный билет в Израиль.
Тогда мне пришлось принять предложение моего друга заняться незаконной торговлей. Я был уверен, что прекращу это, как только накоплю денег на билет, но со временем я позабыл об этом, и я полностью погрузился в преступную деятельность.
Мне везло, и вскоре я разбогател. Через мои руки проходили огромные суммы денег, и я мог себе позволить шикарную квартиру в престижном районе города. Я тратил деньги направо и налево, не понимая, что тем самым обращаю на себя внимание.
И действительно, моя радость не продлилась долго. Федеральная полиция начала тайное расследование, моя незаконная деятельность была раскрыта, а сам я — арестован и помещен в местную тюрьму.
Прошло несколько месяцев. Наступила весна — приближался праздник Песах. Несмотря на то, что в нашей семье не соблюдались Тора и заповеди, праздник Песах всегда отмечался по правилам. Поэтому мне было очень важно соблюсти его, даже находясь в тюрьме. Я позвонил одному из моих дальних родственников, жившему в Лос-Анджелесе, и попросил его достать для меня вино и мацу. Тот сделал все, как я его просил, но когда принес передачу в тюрьму, то столкнулся с решительным отказом охранников принять ее. Никакие уговоры не помогли, и он был вынужден вернуться домой.
Время проходило, и до праздника осталось всего десять дней, когда я вдруг придумал, кто мне может помочь. Я вспомнил, что около моего дома висел гигантский плакат, на котором огромными буквами было написано: „У тебя неприятности? Обращайся в Хабад Любавич — и тебе помогут!“
Мне удалось достать нужный номер телефона, и я поспешил позвонить по нему. Трубку взял человек, представившийся раввином Гронером, секретарем Любавичского Ребе. Я рассказал ему все, что со мной приключилось и попросил его помочь мне с мацой и вином. Рав Гронер внимательно выслушал меня и пообещал сделать все возможное, чтобы помочь мне. В конце разговора он спросил у меня имя моей матери для того, чтобы попросить благословение Ребе для меня.
Прошла неделя, но ничего не произошло. Я снова позвонил по этому номеру, и мне снова ответил рав Гронер. Когда я представился, он сказал мне, что ему не удалось договориться о передаче мне мацы и вина. Затем он добавил, что мне не стоит отчаиваться, потому что Любавичский Ребе дал мне благословение на скорейшее освобождение, еще до того, как наступит Песах.
Услышав это, я тотчас же положил трубку. Я не знал, плакать мне или сердиться. Мне предстояло провести за решеткой еще долгие годы, поэтому это благословение прозвучало для меня издевательством.
До ареста я ничего не слышал про Ребе, про его величие и святость. К тому же мое положение в тюрьме все ухудшалось. Я был помещен в карцер, мне практически не приносили еду и питье, а тут еще известие, что я вскоре выйду на свободу!
Со времени моего разговора с секретарем Ребе прошли всего сутки, и тут произошло то, чего я не могу понять до сегодняшнего дня. Ко мне в карцер пришел начальник тюрьмы и вежливо попросил меня собрать свои вещи и проследовать за ним. В своем кабинете он объяснил мне, что у федеральной полиции нет достаточно законных оснований, чтобы держать меня под арестом, поэтому я свободен и могу покинуть тюрьму. Начальник тюрьмы подписал приказ о моем освобождении и сказал, что я могу идти.
Я застыл на месте, не в силах пошевелиться — таким сильным было потрясение от этого неожиданного освобождения. Я ущипнул себя, пытаясь поверить, что это не сон.
Покинув тюрьму, я с первого же телефона-автомата позвонил одному из своих друзей и рассказал ему, что произошло. Но друг не воспринял мои слова всерьез, решив, что пребывание за решеткой сказалось на моем рассудке. Мне пришлось повторить свои слова снова и снова, пока он наконец не поверил мне и не приехал забрать меня.
Прошло несколько дней. Я привыкал снова быть свободным человеком, как вдруг вспомнил, что мое счастливое освобождение произошло благодаря святому благословению Любавичского Ребе. Как же я мог забыть поблагодарить его!
Я связался с посланником Ребе в моем районе — с раввином Берковичем, и вскоре мы вместе с ним отправились в „770“.
Для того, чтобы увидеть Ребе и получить доллар из его рук, надо было простоять несколько долгих часов в очереди — но вот они прошли — я уже стою перед Ребе. Меня охватили волнение и трепет. Я стоял перед Ребе, замерев и не в силах промолвить ни слова. Тогда Ребе сказал мне: „До сих пор Всевышний делал многое для тебя, а что ты готов сделать для Всевышнего?“
Тогда я пообещал Ребе, что буду соблюдать кашрут...
После этой встречи с Ребе я вернулся в Лос-Анджелес. Там, благодаря посланникам Ребе, я поближе познакомился с иудаизмом и приблизился к исполнению Торы и заповедей».
«Несмотря на то, что пока Йоси не соблюдает еще все заповеди, — закончила свой рассказ посланница Ребе, — он очень педантично соблюдает кашрут, выполняя обещание, данное Ребе.
Кроме того, в день свадьбы он настоял, чтобы под хупой прочитали поздравительное письмо Ребе, как это делают на каждой хабадской свадьбе».
