Скульптура — весьма оригинальный вид изобразительного искусства. Лаконичность и выразительность — два главных ее признака. При относительно небогатом выборе материала (камень, дерево, железо) небогат и выбор изобразительных средств. Но настоящему скульптору этого вполне достаточно. Как когда-то сказал Микеланджело (а кто-то приписывает эти слова Родену): «Я беру глыбу мрамора и отсекаю все лишнее». То же самое мог сказать о себе французский скульптор Жак Липшиц.
Хаим-Яков Липшиц лепил с детства и все свободное время отдавал этому странному, на взгляд родных, занятию. Отец, уважаемый член еврейской общины, хотел, чтобы сын продолжил семейный бизнес и стал фабрикантом. Но мальчика не тянуло в коммерцию.
Вскоре, втайне от отца, но при поддержке матери Хаим-Яаков уехал в Париж — обучаться искусству. Первые два года он жил относительно беззаботно: остывший от гнева отец щедро помогал сыну. Но потом наступили нелегкие времена. Отец разорился, и Жаку, чтоб хоть как-то просуществовать, пришлось по ночам развозить фрукты или подрабатывать у других скульпторов. А в свободное время он работал над своими собственными произведениями.
Вскоре Жак познакомился с Пикассо и сурово раскритиковал работы последнего. В результате художники подружились и остались друзьями на всю жизнь. Пикассо, Модильяни, Грис — круг друзей и соратников Жака Липшица в то время.
Вначале Липшиц работал в строго классической манере. Но вскоре в моду вошел кубизм, и Жак Липшиц понял и принял этот стиль. Для кубизма важна была не передача внешнего облика человека, а раскрытие его духовного мира, внутренней сущности.
Слава пришла относительно быстро. В конце 20-х Жак Липшиц стал одним из известнейших скульпторов Франции. Купить его скульптуру, заказать ему портрет считалось знаком причастности к элите.
Тем временем, по телу старушки-Европы медленно, но уверенно распространялась фашистская опухоль. Еврей Липшиц не мог остаться безучастным к расцвету нацизма. Некоторые из его скульптур 30-х годов при всей их символичности несли явный антифашистский оттенок. Одна из них («Прометей с орлом») была представлена на Всемирной выставке в Париже в 1937 году и злобно атакована критиками из гитлеровской Германии.
После оккупации Парижа антисемитские угрозы в адрес Жака Липшица усилились, и в 1940 году художнику вместе с женой, поэтессой Бетти Китроссер, пришлось бежать из Франции в США. Имя Липшица в Америке было уже известно, о его работах писали ведущие американские искусствоведы, и скульптор сразу получил множество заказов.
Конечно же, художник не мог не отразить в своем творчестве трагедию европейского еврейства. Скульптурная группа «Мать и дитя» стала результатом его духовного потрясения.
После войны, в 1947 году, Жак Липшиц и Бетти Китроссер вернулись во Францию, но затем скульптор вновь уехал в США, где успешно продолжил свою деятельность и удостоился немало наград и премий.
В 1965 году по приглашению израильского правительства Липшиц посетил Иерусалим. Пребывание в Эрец-Исроэль не прошло бесследно. «Я чувствую, что принадлежу Священной Земле», — признался художник и передал в дар государству Израиль множество своих работ.
А вскоре в жизни знаменитого скульптора произошло событие, во многом повлиявшее на его судьбу, — встреча с Любавичским Ребе Менахем-Мендлом Шнеерсоном.
Имя Ребе, благодаря широкой деятельности ХАБАДа, было хорошо известно даже в светских кругах. Да и сам Ребе был много наслышан о знаменитом художнике.
Беседа шла об искусстве, о роли и задачах художника, о таланте, которым наделил его Всевышний, и о том, как использовать теперь этот талант во благо святости. Ребе приятно поразил скульптора своей блестящей эрудицией и художественным вкусом. Свой разговор с Жаком Липшицем Ребе завершил пожеланием того, чтобы художник каждый будний день возлагал тфиллин. Скульптор внял совету и с того самого дня исполнял указание Ребе неукоснительно. «Я молюсь каждое утро, — признавался Жак Липшиц. — Это помогает мне. Молитва приближает меня к Б-гу. Я среди своего народа, я говорю с Б-гом, и хоть я не смею обращаться к Нему с личными просьбами — я говорю с Ним! Он дает мне силы на целый день... Я не могу больше жить без этого».
Жак Липшиц покинул этот мир в 1978 году и, согласно завещанию, был похоронен в Иерусалиме.
* * *
Вскоре в Нью-Йорк приехала вдова скульптора, вторая его жена Юла Альберштадт. Ей срочно нужно было встретиться с Любавичским Ребе.
Во время встречи Юла Альберштадт рассказала Ребе о том, что ее муж незадолго до того, как покинуть этот мир, начал работу над очередным своим шедевром — скульптурой, изображающей птицу Феникс. Заказ на эту работу Жак Липшиц получил от иерусалимской организации «Адасса». Сама будучи художником и скульптором, она взялась было завершить работу мужа, но внезапно столкнулась с проблемой. Кто-то из еврейских лидеров сказал ей, что поскольку птица Феникс — символ, абсолютно чуждый иудаизму, устанавливать подобного рода скульптуру в Иерусалиме было бы просто кощунством. Зная о связи мужа с Любавичским Ребе, она решила посоветоваться с последним относительно этого спорного, на ее взгляд, вопроса.
Ребе выслушал госпожу Альберштадт, а затем взял с книжной полки ТАНАХ. Открыв книгу Йова на 29-й главе, Ребе указал на 18-й стих и прочел вслух: «…Вехахоль арбэ йомим» («И подобно Холь умножатся дни мои»). «Есть толкование наших мудрецов о том, что Холь — это птица, которая живет тысячи лет, затем умирает и вновь возрождается из праха», — сказал Ребе и добавил с улыбкой: «Так что передайте тому человеку, что птица Феникс — самый что ни на есть еврейский символ».
