Нигун «Ки ану амеха» («Ведь мы Твой народ...»). Этот нигун разучил с хасидами Ребе Король Мошиах в Симхат-Тора 5717 (1957) года. Текст нигуна взят из молитвы в Йом-Кипур.
Нигун, который разучил Ребе
В течение многих лет у Ребе ШЛИТА был обычай в ночь на Симхат-Тора разучивать с общиной новый нигун. Это происходило после танцев со свитками Торы и раздачи благословений на новый сладкий год. В рамках этого обычая, на заре своего лидерства Ребе выучил с хасидами мелодию «Ки ану амеха», в основу которой легли 4 строчки из молитв на Йом-Кипур. Этот текст — декларация единства нашего народа и Всевышнего:
«Ибо мы — Твой народ, а Ты — наш Всевышний; Ибо мы — Твои сыновья, а Ты — наш Отец; Ибо мы — Твои рабы, а Ты — наш Господин; Ибо мы — Твоя община, а Ты — наш Надел».
Хочу только Тебя самого
Интересный факт: словесный текст находится только в первых двух разделах нигуна. Второй из них (начинается со слов «Ибо мы — Твои рабы») звучит с бóльшим эмоциональным подъемом, чем первый. Третий раздел — это музыка без слов.
Ребе подчеркивает, что мелодия без вербального текста обладает бóльшим преимуществом. Язык слов более конкретный. Он задаёт «программу» восприятия и ограничивает его четким кругом образов. Язык музыки предоставляет свободу фантазии. Поэтому, третий раздел воспринимается как очередной виток душевного подъёма, по сравнению с предыдущими. Как будто, отзвучала четко сформулированная идея о единстве евреев и Всевышнего, и человек, осознав глубину этой идеи, ощущает восторг и радость такой силы, что невозможно выразить словами.
Четвертый раздел «захватывает» ещё больше времени и пространства (музыкального диапазона). Кроме того, в нем звучит и развивается «интонация благодарности»: звуки спускаются вниз один за другим, при чем, каждый следующий из них повторяет предыдущий. Такие интонации вызывают ассоциации с жестом поклона (и в танцевальной музыке часто именно им и сопровождаются). Они пробуждают мысли о глубокой признательности, признании, преклонении перед Высшим Началом, величии Всевышнего.
В этом месте находится кульминация нигуна и душевного экстаза, который он иллюстрирует в звуках. Слушатель вместе с мелодией проделывает путь от сдержанного пения со словами и погружения в тему до вознесения на высоты духа на крыльях радости от причастности к Великому. Такой «сценарий» напоминает историю об Алтер Ребе, когда в моменты единения со Всевышним он восклицал: «Я не хочу Твой райский сад, я хочу Тебя Самого!»
Пятый и шестой разделы нигуна — это повтор второго и третьего его разделов. Эту последовательность музыкальных фрагментов можно было бы повторять по кругу, и нигун, в теории, относится к группе «бесконечных» (см. «Нигун акафот», «Ато бехартону», «Асадер лесудосо» и т.д.), но принято после шестого раздела прерывать инерцию музыкального движения и вместо многоточия ставить точку.
Шире круг
В строении нигуна «Ки ану амеха» обращает на себя внимание одна особенность: каждый из шести его разделов начинается по-своему, а завершаются они все одинаково.
Такое строение ассоциируется с единством, общностью целей, когда множество разнообразных и самобытных «я» формируют цельное «мы» (похожий прием мы можем наблюдать в нигунах «Иштатхут а-нефеш» Цемах-Цедека, «12 Тамуза» р. Аарона Харитонова и многих других). При чем, на первом месте стоит личное (фрагменты, которые отличаются), и только потом — общее (одинаковые окончания разделов). Это учит нас важности каждой души в «Собрании душ Израиля». Не будь в этом «хоре» хоть одного из нас, не было бы и целого.
При этом, подобное строение — чередование разных эпизодов и повторяющегося рефрена — соответствует жанру «рондо». В переводе с итальянского «рондо» означает «круг». В европейской музыкальной культуре рондо — это «лёгкий» жанр. Карусель эпизодов скорее развлекает и забавляет слушателя, чем погружает его в глубокие темы, а повторяющийся рефрен (припев) делает пьесу приятной для слуха и лёгкой для восприятия: память выхватывает уже знакомый фрагмент, и человек радуется узнаванию.
Почему же, в нигуне «Ки ану амехо», воспевающему единство Всевышнего и Его народа, использован такой «легкомысленный» жанр? Поскольку, рондо — это круг, вспомним о символике круга в нашей традиции. Это и цикличность жизни, и бесконечность (= вечность), и... траур. В разделительной трапезе перед постом 9 Ава принято есть вареные яйца. Почему? 9 Ава — самый грустный день еврейского календаря, когда мы оплакиваем разрушенный Храм. А люди в трауре едят пищу круглой формы. (Ещё один «кулинарный» эпизод из Торы, связанный с этой темой — знаменитая чечевичная похлёбка. Почему Яаков в день покупки первородства варил именно её? Это был день ухода из этого мира праотца Авраама. Чечевица круглая, поэтому, Яаков выбрал такое блюдо для скорбящих родителей).
Продукты круглой формы едят в трауре, поскольку такая пища «не имеет рта». Так и скорбящему следует молча принимать случившееся. Вспомним Аарона. Его старшие сыновья приблизились ко Всевышнему слишком близко. От избытка любви к Нему, их души вышли из тел и не смогли вернуться. В ответ на случившееся «молчал Аарон», и Всевышний вознаградил его за это молчание.
История с сыновьями Аарона очень созвучна нигуну «Ки ану амехо» благодаря его драматургии — нарастающей эйфории души, ощутившей единство с Создателем. Возможно, и «бесконечность» этого нигуна, и его форма рондо выступают своеобразной «оградой» для души, окружая ее и вовремя возвращая к жизни в теле.
Но есть и ещё один аспект в пользу применения именно рондо. Как мы уже выяснили, прием повторяющегося рефрена ассоциируется с темами единства и траура. Если на палитре душевных состояний смешать краски единства и траура, получим оттенок самопожертвования. Здесь не идёт речь об отдаче жизни за веру вплоть до выхода души из тела (как мы видели из предыдущего анализа, посыл нигуна совершенно противоположный: сохранение души, рвущейся вверх, в теле). Имеется в виду самоумаление, умение уменьшить свое «я» так, чтобы оно гармонично встраивалось в «мы». Эта мысль подтверждается и вербальным текстом, где отсутствует понятие «я», есть только «мы»: МЫ Твой народ, МЫ Твои сыновья, МЫ твои рабы, МЫ Твоя община.
Сколько же у вас Шхинот?
В 35 главе книги «Тания» есть ещё одна метафора, раскрывающая идею нигуна «Ки ану амехо». В ней сказано, что каждого человека осеняет свет Шхины. Человек сравнивается со свечой, а Шхина над его головой — со светом. При этом, свеча и свет не едины до конца полным единством (как и человек, даже самый праведный и любящий Всевышнего, не един с Ним до конца. Есть Он, и есть отдельный некто, кто Его любит).
Для достижения полного единения человеку нужно изучать Тору (так достигается единение на уровне души) и выполнять заповеди (включая в это единство тело на материальном уровне).
Этому сценарию полностью соответствует структура нигуна «Ки ану амехо», когда начала каждых разделов отличаются друг от друга, символизируя отдельное «я», а окончания их одинаковы (ассоциация с образом Шхины, которая всех нас, таких разных, объединяет). И то, что каждый из нас привлекает Шхину, не добавляет, не дай Б-г, ничего к Его единству.
В той же 35 главе Тании приводится диалог иноверца с р. Гамлиэлем: «Если каждый миньян осеняет Шхина, сколько же их у вас?» На что мудрец ответил ему, что это похоже на лучи солнца, проходящие через множество окон. Каждый из нас, «пожертвовав» (очистив) свое я, может стать «окном» (проводником света в мир), но солнце — одно на всех.
Половина шекеля
И ещё одна грань нигуна «Ки ану амехо» — ассоциация с половиной шекеля — обязательным для каждого ежегодным взносом на нужды Храма. В наши дни в память об этой заповеди существует обычай приносить монетку достоинством в половину денежной единицы страны проживания накануне праздника Пурим. Почему именно пол-шекеля? Чтобы помнить: сами по себе мы — всего лишь «половинки», и только Всевышний дополняет каждого из нас до целого. Эту идею дополнения до целого также иллюстрирует строение нигуна, в котором начала разделов различны, а окончания их — одинаковы.
Пусть же все мы будем цельными и едиными, как того хочет Хозяин этого мира.
