В эту субботу мы благословляли Нисан, месяц свободы. Свобода — она для всех. Решила подарить и себе прогулку — первую за все это время без полицейского сопровождения, без детей, не по делам, куда глаза глядят.
Для информации: мы эвакуировались из Одессы вместе с общиной и сейчас находимся в Германии на пути в Святую Землю...
Набрела на еврейский мини-квартал. Бывший. Небольшая улица, гордо носящая имя «Гектор-штрассе». В Одессе это был бы переулок. Красивая, тихая, в цветах. На этой крошечной улице — 67 плит памяти евреев, живших здесь и депортированных в лагеря смерти (есть в Германии такой проект, где о каждом таком человеке собрана главная информация: имя, дата рождения, дата и место депортации, дата смерти).
Средний возраст бывших обитателей квартала — примерно, 50/60+, видно, это был не молодежный район. Самый юный из этих людей — на год старше моего старшего сына. Попалось несколько моих ровесниц. Самому пожилому в момент депортации было 87 (!) лет. Почти все они были вывезены в Освенцим, где в течение года были уничтожены. Выжило всего двое из 67, если я правильно запомнила.
Я шла по улице, подходила к каждому и возле каждого читала псалмы. Просто 20-ю главу — других наизусть не помню. Ещё помню начало трактата «Пришел Я в сад Мой» — не зря каждый год учим с детьми. Его тоже повторяла, пока шла. Там рассказывается о том, что Всевышний задумал наш мир как Свое жилище, Свои свадебные покои, где Он может максимально открыто проявить Свою сущность и любовь. И как прогрессивное человечество своими поступками, шаг за шагом, прогоняло Его присутствие все дальше и дальше от Земли, выселяя Его из Его уютного дома, Его цветущего сада. Хорошо, что я больше ничего наизусть не знаю — как-то символично получилось.
Ощущение, как будто помолилась на могилах праведников. А они и есть праведники, эти люди, погибшие только за то, что они евреи. И могилы другой, кроме этих табличек, у них нет.
Когда я в письме спрашивала, зачем я оказалась здесь, в Берлине, Ребе Король Мошиах ответил через «Игрот Кодеш», что немного света прогоняет много тьмы. Я знаю, что души этих людей не имели покоя. Потому что однажды их выгнали из домов, из обычной жизни, вот как нас сейчас. Но впереди у них не было ни поднятия в Святую Землю, ни будущего, ни даже места захоронения. Они в этих домах были по-настоящему дома. Им было здесь хорошо, комфортно, уверенно. Не зря их собралось тут целых 67 на маленький переулок. Это были ассимилированные люди. Абсолютно у всех были немецкие имена (кроме двух пожилых людей, Иды и Натана). Самый старший был, очевидно, уважаемым человеком: на его табличке, кроме имени, есть даже почетный титул: доктор Морис.
Я думаю, даже знаю, что часть их души оставалась здесь, около привычного дома, чтобы однажды услышать слова Торы. Пусть даже одну главу из книги Псалмов. Потому что немного света прогоняет много тьмы. Потому что пора в настоящий дом. Потому что уже благословили месяц свободы, а свобода — она для всех.
Светлая память вам, люди. Летите.
Вместо послесловия. О будущих временах сказано, что «камни заговорят». Эти памятные камни оказались очень говорящими. Мы друг друга поняли.
