Семья моего друга Саши Клеймана сидела за столом и беседовала. Темой беседы было, что вот Буффало наше такое нееврейское, и хотелось бы более еврейской жизни.
Саша: «Вот ведь говорится, что Эрец Исроэл, когда Мошиах придет, распространится на весь мир, Значит, мы тут так в Буффало и останемся? Это ведь тоже будет часть страны Израиля?!»
Его жена Эстер: «Но ведь ты Коэн, значит нам надо будет быть в Иерусалиме, тебе же в Храме надо будет служить».
Саша: «Так ведь коэнов будет столько, моя очередь будет, дай Б-г, раз в пять лет — ну сели на самолет, слетали на неделю, и назад. А вон Авремл наш левша, и это считается физическим недостатком, с которым нельзя службу нести в Храме, вообще дома может сидеть. (То, что во времена Мошиаха ни у кого не будет никаких физических недостатков, как-то на минуточку подзабылось)».
Авремл (6 лет) (вскакивает с места и начинает раздраженно бегать по комнате): «Значит я коэн для ничего? Значит я просто так коэн?»
Саша: «Ну, ты же хорошо рисуешь, ты можешь быть в Храме оформителем».
Авремл: «Не хочу быть каким-то там оформителем, если я коэн для просто так».
Эстер: «Раз ты так огорчен, ты должен написать Ребе».
Авремл пишет на листочке бумаги: «Ребе, я не хочу быть коэн для ничего», Эстер помогает ему вложить записку в том писем Ребе в английском переводе, и честь прочитать ответ предоставляется 9-тилетней Мусе.
Первое, что она видит на открывшейся странице: «Вы — коэн, и ваша работа — благословлять других».
