СБП. Дни Мошиаха! 9 Адара II 5784 г., третий день недели Ваикра | 2024-03-19 03:05

Последнее хасидское собрание в Ростове в Пурим

Пурим — праздник веселый. Однако под властью большевиков невозможно было провести его как положено: собираться было запрещено их законом.

1259 (0) мин.
Перевод:Эстер КейИсточник: биография Ребе РАШАБа стр. 86-87

Пурим — праздник веселый. Однако под властью большевиков невозможно было провести его как положено: собираться было запрещено их законом. Комендантский час и запрет на общественные собрания были суровой реальностью тех дней.

Рассказано в книге «Торат Шолом» (стр. 246):

Красные подходили к Ростову. Разговоры в доме Ребе [РАШАБа] шли о том, чтобы совсем покинуть Россию. Но не успели даже договориться о порядке выезда и получить на то его согласие, как красные уже завладели городом и весь план отменился. В новомесячье еще мы молились у Ребе в доме. Позвал меня Ребе и сказал передать всем нашим, чтобы вовсе не приходили. Ни на беседу, ни на молитву, ни на учебу, и так мы и сделали, разве по срочным делам тайком зайти разрешалось. Нельзя было, чтобы власти узнали о том. Но в Пурим все пришли, и было сказано, что без огласки будет на несколько часов собрание, а потом расходиться по домам. Но тут и выпивка была (запрещенное дело), и богатые евреи присутствовали (тоже запрет), и к тому же воспрещалось хождение в поздний час по улице. Все сидели притихшие и ждали, что будет. Но после того, как помыли руки и начали трапезу, и Ребе произнес «лехайм» — все изменилось внезапно!

Он вынул из кармана большие деньги и вручил их верному хасиду и послал его за водкой и велел всем веселиться и пить! Он запел, все подхватили, и голоса наши, конечно, слышались и снаружи, дом стоял в центральной части города, и вострепетали мы трепетом великим от этой перемены. Поем и сами не знаем, от великой радости, что делаем. а он смотрит и еще сильнее просит веселиться. Рабанит услыхала про такие дела, вышла навести порядок, но кто будет противиться воле Ребе? И сын его единственный тоже выходил, чтобы успокоить собрание, а его отец сказал ему: «Йосеф-Ицхак, не бойся, останемся целы, да не просто целыми в своей комнатушке, а целыми во всем своем размахе повсюду! — взял его руками своими святыми, приближая к себе. А мы видели, что лицо его как не из этого мира.

И он говорил нам о хасидизме, много. Потом разнеслась молва о предстоящем обыске по домам. И на нас напал страх. Зашли тут двое комиссаров проводить обыск. А Ребе велел нам не прерывать пение, между тем в передней сказали пришедшим, что Ребе занят и не может их принять и они ушли. Хотели было наши-то убрать побыстрее бутылки и чаши с собранными пожертвованиями со столов. Ребе сказал — ничего не трогать, не убирать. «Я в нынешнем своем положении их совершенно не боюсь» — так он сказал.

Снова зашли проверяющие и уже были в зале, где мы заседали. Он отвернул от них лицо к нам и сказал: «Ну, скажем хасидское слово, и они будут аннулированы вовсе». И начал говорить об Амалеке, зачинщике всего, что противно святости. У «клипы» (нечистой силы) нет своего существования, она питается от нас же, а если мы не будем обращать внимания, то ей конец. Они стояли и смотрели на него. А потом ушли, ничего не говоря. Так мы и сидели до 4 часов утра.

Опубликовано: 18.02.2018 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter