В наше время десятки тысяч человек приезжают на осенние праздники к Ребе — почувствовать особую атмосферу праздника, молиться с Ребе. Быть на его «фарбренгене» (собрании) — это особая атмосфера. Видимо, такие чувства испытывали наши предки, поднимаясь в Иерусалим.
Здесь все равны: хабадники и нехабадники, люди глубоко религиозные и те, кто еще не начал соблюдать заповеди, богатые и бедные. И только один человек возвышается надо всеми — Ребе.
Ребе вот-вот выйдет на фарбренген. Фарбренген — это особое мероприятие, в ходе которого Ребе говорит с хабадниками и со всеми, кто желает его услышать. Обычно фарбренгены проводятся каждую субботу, по праздникам, а также в особые дни хабадского календаря, например, — 19 кислева («новый год хасидизма») и др. Если фарбренген проводится в будний день, его транслируют по радио и телевидению по всему свету. И тогда хабадники во всем мире вместе с десятками тысяч приобщенных — в Израиле в во Франции, в Австралии и в Бразилии. а с недавнего времени и в Москве — получают возможность видеть в слышать Ребе, как бы участвовать в фарбренгене на «Севен севенти» вместе с тысячами присутствующих там. Кабельное телевидение Америки также ведет прямую трансляцию фарбренгенов.
Обычно субботний фарбренген начинается в 13:30, но никогда неизвестно заранее, сколько времени он продлится: три, четыре, а порой пять, шесть и даже больше часов.
В субботу утром, как только Ребе входит в Большую синагогу, по залу проносится слух: в 13:30 состоится фарбренген. Сообщение передается из уста уста и все ранее намеченные планы отменяются. Женщины уже знают: «чолнт» и «кугл» семья будет есть только вечером, после последней субботней молитвы...
Уже в час дня зал заполнен до отказа. Теснота невообразимая. Люди стараются подойти как можно ближе к возвышению, на котором сидит Ребе, окруженный наиболее пожилыми и почтенными хасидами и гостями. Зал полон. Кажется, что даже булавку уже негде воткнуть, но люди все прибывают и прибывают и, как ни странно, всем находится место, кому поближе, кому подальше.
И вот в час тридцать все начинают петь хасидский напев. Входит Ребе. Быстрым шагом он поднимается на возвышение и усаживается в кресло, обитое красным бархатом, произносит благословение над вином, и тысячи людей дружно отвечают: «Амен!». Откуда ни возьмись в многотысячной толпе появляются многочисленные бутылки вина. Вино разливают по маленьким рюмочкам. Теперь все смотрят на Ребе, пытаясь поймать его взгляд. Все, что им нужно в эту минуту, — это чтобы Ребе взглянул на них в ответил: «Лехаим!».
Ребе обводит взглядом тысячи собравшихся и заметив человека протянувшего к нему руку с рюмкой кивает, благословляя его, в говорит: «Лехаим веливрохо!». И тогда счастливчик выпивает вино, и сердце его тает от тепла, излучаемого глазами Ребе.
Через несколько минут хабадники улавливают незаметные посторонним признаки, что Ребе хочет начать говорить, и в одну минуту в зале наступает абсолютная тишина. Ребе начинает говорить. Порядок речи более или менее постоянен: актуальные события с точки зрения Торы, недельная глава Торы, изучение комментария Раши, замечания к сказанному в «Зоар» и других кабалистических книгах, главы из книги «Мишне Тора» Рамбама, а летом также трактат Авот. Он начинает с недельной главы из Торы или с того, что связано с праздником, выпавшем на эту неделю; цитирует наизусть сотни, а то и тысячи мест из Торы, Талмуда, хасидских книг, трактований различных мудрецов: объясняет сложные места и связывает все это воедино. Он разбирает вопросы с разных сторон, выдвигает тезисы и антитезисы, и вдруг, в результате длительной и увлекательной дискуссии, проясняется блестящий вывод. Затем он приводит слова из «вина Торы» — глубинных пластов толкования Торы, приводимых в хасидизме. Под конец Ребе приводит практические выводы и наставления, следующие из всего рассмотренного, ибо Тора говорит, что «действие, дело — это главное». Заключительные слова беседы почти всегда посвящены теме Мошиаха, объяснению того, как вышесказанное, особенно касающееся действий, может помочь ускорить приход Мошиаха и пожеланиями и благословениями, чтобы это произошло в самое ближайшее время.
Каждое слово Ребе имеет глубокое значение. Важна каждая мелочь. В каждой трактовке содержится неисчерпаемая глубина, а каждый человек понимает ее в соответствии со своими способностями и уровнем подготовки.
Речь Ребе длится полчаса, сорок пять минут, час, иногда и более. И вновь раздается песня. Вновь поднимаются рюмки с вином, и вновь сотни глаз стараются поймать взгляд Ребе. Он вглядывается в публику, кивает то одному, то другому, а губы его шепчут: «Лехаим веливрохо!». А люди все поют. Иногда Ребе и сам присоединяется к поющим и даже дирижирует в такт. И тогда еще громче, еще вдохновеннее поют люди, и песня их поднимается к небесам. И вновь подает Ребе знак, и посвященные понимают его. Публика моментально затихает, и Ребе продолжает говорить. Все глаза обращены к нему. Люди слушают, затаив дыхание. И даже после двух, трех, четырех часов все эти тысячи людей, большинство из которых стоят на ногах (включая и тех, кому нашлась достаточно места только для одной ноги), слушают его слова так, будто только минуту назад он начал говорить.
Все ли понимают, о чем он говорит? Едва ли. Конечно, среди присутствующих есть и ученики йешив, и умудренные старцы — знатоки Торы, которые понимают все. Значительная часть собравшихся понимает суть его речей, многие улавливают лишь некоторые детали, а есть такие, кто не понимает ничего. Вообще ничего. И тем не менее, они стоят в внимательно слушают, будто понимают каждое слово. Что же их там держит?!
Обстановка святости и душевный подъем. Все, кому довелось попасть на фарбренген — даже неевреи, — сразу чувствуют, что это особое место, святое, мир, который резко отличается от всего, что осталось снаружи, за стенами «Севен севенти». Это мир, в котором звучат живые слова Б-га, выше которых нет ничего. Поэтому попасть в этот мир — важная ступень в жизни человека. И даже если умом вы ни слова не понимаете из того, что там говорят, сердцем вы все равно чувствуете. что попали именно туда, куда нужно.
Известный художник Гендель Либерман, благословенна память о нем, работы которого были проникнyты особым сказочным настроением еврейского местечка, постоянно ходил на фарбренгены, хотя, как он сам честно признавался, не понимал там ни слова. «Я учусь по лицу Ребе, — говорил он, — я все время изучаю его лицо, и в этом моя школа».
Ребе не пользуется приемами, принятыми у других ораторов. Он не возвышает голоса, не позволяет себе подкреплять свои мысли жестами. На протяжении всего фарбренгена руки Ребе остаются под столом (кроме случаев, когда он хлопает, подзадоривая поющих). Но лицо и глаза Ребе говорят участникам фарбренгена не меньше, чем слова.
Ребе говорит в течение трех, четырех, пяти часов и не устает. Этот необыкновенный человек, которому уже, слава Б-гу, больше девяноста лет, почти ничего не ест и не пьет и в течение всего времени фарбренгена почти не перестает обучать — за исключением тех перерывов, когда собравшиеся поют. И все равно вы не заметите у него признаков усталости. Его голос, словно неисчерпаемый источник, — всегда остается чист и светел. Даже после пяти часов беседы кажется, будто он только что начал говорить.
Но и это еще не все. Ребе, как уже говорилось, приводит цитаты из бесчисленных источников. В течение одного фарбренгена он может процитировать сотни мест из Торы, из Талмуда, из комментариев Раши и других комментаторов, из Рамбама, из Кабалы и из всевозможных книг других еврейских мыслителей. И все это наизусть! Его речь состоит из многих тысяч слов и при этом он никогда не пользуется даже маленькой записочкой, чтобы вспомнить цитату или план речи! Профессоров и других лекторов, которым довелось побывать на фарбренгенах, этот феномен повергает в недоумение. Обычный лектор приходит на часовую лекцию с грудой бумаг, чтобы случайно не упустить чего-нибудь важного, а, как известно. лектор концентрируется обычно только на одной теме. Ребе же в течение нескольких часов затрагивает сразу десятки тем, цитирует наизусть сотни книг — и все по памяти.
Вот как характеризует речь Ребе жена одного известного современного писателя (имени которого мы не станем называть): «Мой муж часто выступает с лекциями и считается незаурядным оратором. Когда он говорит, весь мир для него перестает существовать. Он слышит только свой голос, видит свои жесты и излучает пафос. Совсем иначе у Ребе. Он видит, слышит и чувствует, что происходит у каждого из пяти тысяч слушателей. И каждый из этих пяти тысяч человек, даже маленький ребенок, чувствует, что окутан заботой Ребе. В этом вся разница».
Все фарбренгены Ребе записываются и издаются в виде сборников или отдельных брошюр. Те фарбренгены, которые проводятся в будние дни, записывают на магнитофонную ленту. Но как быть с фарбренгенами, проходящими в субботу или по праздникам? Ведь в эти дни нельзя писать.
И тут находится решение. Несколько человек стоят близко к Ребе и особенно внимательно вслушиваются в его речь. Это — «хозрим» (повторяющие). В короткие перерывы, пока хабадники поют, хозрим повторяют про себя все то, что сказал Ребе. Это их работа — запомнить наизусть речь Ребе, произнесенную в субботу. А на исходе субботы, сразу после последней молитвы. она воспроизводят всю речь на бумаге — слово в слово!
Существует совершенная организационная структура, обеспечивающая быстрое и точное воспроизведение бесед Ребе. Она состоит из людей, занимающихся записью речей Ребе, их переводом на различные языки, печатанием и быстрым распространением по всему миру. Скорость распространения воистину потрясающая. Так, например, речь Ребе, произнесенная днем в канун Йом-Кипура, издается еще до наступления праздника!
Каждый фарбренген отмечен печатью святости. А те, что проводится по важным датам в календаре Хабада, — святая святых! Со всего света люди съезжаются, чтобы принять участие в таком фарбренгене. В этот день тем, кто не понимает идиша, раздают наушники, чтобы они могли слушать симультанный перевод на разные языки: можно слушать речь Ребе на иврит, английском, французском и русском. Такой фарбренген начинается в 21:30, но уже за три часа до того зал забит людьми настолько, что войти кажется невозможным. И все же люди все прибывают и прибывают. Галерея для женщин тоже заполнена до отказа. Сердца людей переполнены праздничным настроением и ощущением святости происходящего, а смесь голосов, перешептывающихся на разных языках, подчеркивает истинное значение понятия «шевет ахим гам яхад» («соберутся братья все вместе» — стих из псалмов Давида).
Фарбренген продолжается далеко за полночь, но никому даже в голову не приходит взглянуть на часы. Тот, кому посчастливилось побывать на фарбренгене на «Севен севенти» 19-го кислева, никогда не забудет того, что он там пережил, и неважно, хабадник он, ассимилированный еврей или даже нееврей... То же верно и в отношении фарбренгенов 12-го тамуза — в день освобождения предыдущего Ребе из советской тюрьмы — и еще многих больших фарбренгенов, проводящихся в течение года.
На фарбренгенах, кроме обсуждения различных тем, касающихся Торы, Ребе часто дает хасидам практические указания, которые тут же распространяются по всему свету. Например, на одном из фарбренгенов Ребе сказал, что нужно позаботиться о том, чтобы в родильных отделениях всех американских лечебниц были установлены кошерные мезузы на дверях, потому что еврейские женщины тоже рожают в этих больницах, и даже если там рожает всего лишь одна еврейская женщина в год, этого уже вполне достаточно, чтобы установить мезузу. Спустя всего несколько часов группы хабадников уже ходили по лечебницам и прикрепляли мезузы там, где их не было, а заодно проверяли, кошерны ли те, что уже были.
Ребе почти никогда не повышает голоса. Но есть исключения: Ребе бывает очень взволнован, когда говорит о галуте (изгнании — в противоположность Геуле, что означает освобождение и приход Мошиаха). «До каких пор? — взывает он со слезами на глазах. — До каких пор жить нам в изгнании, а Мошиах все не приходит?». И отсюда призыв к каждому еврею: он лично должен приблизить приход Мошиаха тем, что будет усерднее в изучении Торы и соблюдении заповедей, а в особенности заповеди любви к народу Израиля, в стремлении достичь полного единства всех евреев. Ребе неустанно повторяет это на каждом фарбренгене, раз за разом, неделю за неделей. Вновь и вновь он подчеркивает, что каждый еврей — каждый отдельный еврей — может приблизить приход Мошиаха.
На фарбренгенах Ребе высказывает свою точку зрения по разным мировым и внутренним еврейским вопросам. Фарбренгены — это одно из главных звеньев в цепочке связи между Ребе, его хасидами и остальным миром. И поэтому неудивительно, что каждый хабадник готов не задумываясь бросить все свои дела, даже самые важные, чтобы не пропустить фарбренген. Люди готовы войти в огромные долги, ехать на другой конец света, чтобы только иметь возможность побывать в доме у Ребе. Здесь пища для их души, здесь смысл всего их существования.
Хабадники живущие в Эрец-Исраэль особенно хорошо помнят фарбренгены посвященные событиям происходивших в Стране Израиля в разные периоды. Едва ли кто-нибудь может забыть фарбренген, состоявшийся перед Шестидневной войной. Некоторые из учеников йешив, приехавшие учиться в Эрец-Исраэль из-за границы, были готовы немедленно покинуть страну, как только стало известно, что в любую минуту может начаться война. Ребе провел фарбренген и наказал всем своим ученикам, находящимся в Эрец-Исраэль, оставаться на месте, не покидать страну, предсказав, что еврейский народ добьется блистательной молниеносной победы и ученикам не грозит никакая опасность.
Другой памятный фарбренген связан с цитатами из книга Эстер. Ребе с необычайным волнением произнес следующие слова из книги Эстер: «И охватил их страх перед евреями» и «никто не устоял перед ними», затем погрузился в долгое молчание и лишь через некоторое время продолжил свою речь. Впоследствии стало известно, что как раз в то время, когда Ребе произносил эти цитаты из книги Эстер, террористы захватили израильский самолет...
Не всегда фарбренгены были такими массовыми, как теперь. Когда «двор» Ребе был значительно меньше и число людей, принимавших участие в хасидских фарбренгенах, тоже было ограниченным, Ребе имел возможность обращаться лично к каждому участнику не только мысленно, но и словесно. Некий еврей по имени Авраам Герцман ходил на фарбренгены, несмотря на то, что принадлежавший ему магазин был открыт по субботам. Ребе это знал и время от времени пытался убедить его прекратить нарушать субботу. Делал Ребе эти замечания по-итальянски, на родном языке этого человека, непонятном большинству присутствующих.
И вот в одну из суббот сердце торговца смягчилось, он поднялся на сцену, протянул Ребе связку ключей от магазина в со слезами на глазах сказал: «Ребе, вот ключи от магазина. С этого дня они ваши». Ребе взял ключи. Лицо его озарилось той особой улыбкой, которую могут представить себе только видевшие Ребе. Затем он вернул ключи и сказал: «Магазин твой, но только в шесть будних дней недели...» С того дня реб Авраам Герцман соблюдает субботу по всем правилам...
