Но не может быть поколения без живого Ребе в физическом теле. Если такое возможно, то мне не нужен Ребе, у меня есть Моше-рабейну, вот только по определению душа Моше должна воплощаться в каждом поколении в физическом теле, а если этого не происходит, то это значит, что нам, не дай Б-г, врали.

Поэтому один сидит и смотрит на часы; другой сдерживает себя и не смотрит, что сбивает его с толку ещё сильнее...

Были хасиды, которые уже во время траурной недели приняли на себя власть Ребе и относились к нему соответственно. Один из них, рав Моше Дубинский, обращался к нему не по имени или инициалам, как это было раньше, а «Ребе».

Реб Хоня, который все еще находился под впечатлением глубочайших идей хасидизма, услышанных им на фарбренгене, в совокупности с выпитой водкой спросил: «Какая почта — из мира Ацилут?»

Наконец, пришел к нему молодой человек и задал этот вопрос. Ответил на него реб Айзек и дал ему разрешение согласно тому, что он слышал от Алтер Ребе.

Когда он приехал в «770», то не ощутил перемены и подумал про себя: «Мне кажется, что я еще не приехал».

Шауль пожаловался Ребе, что во время хасидского застолья его заставляют говорить «лехаиим» на водку, а он не любит спиртное.

Они стоят тесной толпой. Пять тысяч человек. Пожилые уважаемые люди бок о бок с безбородыми юношами. Мужчины в традиционных черных капотах — рядом с длинноволосыми «хиппи», одного взгляда на которых достаточно, чтобы понять, что ермолку они надели впервые в жизни.