Я подумал, что было бы неплохо написать следующую историю по двум причинам. Во-первых, потому что на протяжении многих лет меня спрашивали о ней. Вторая — чтобы укрепить давнюю традицию повторять наизусть слова и буквы книги «Тания». Итак, я расскажу вам, какую роль они сыграли в моей истории.
В начале…
Когда я рос в Америке, мы не соблюдали кашрут дома, а также не соблюдали субботу или праздники. Я надел тфиллин только однажды, в шестнадцать лет, когда посетил Иерусалим. Мое приобщение к жизни, наполненной Торой и заповедями, началось, когда я был студентом. Я побывал в «770», где преподавал р. Моше Напарстек, который был духовным руководителем в йешиве в Кфар-Хабаде. Мы нашли общий язык, и когда я поехал в Кфар-Хабад, он следил за моим духовным ростом.
Я поступил в йешиву в Кфар-Хабаде в первый раз в 1977 году. Как и ожидалось, меня отправили в йешиву для «баалей-тшува». На тот момент я уже окончил три года колледжа и мой первый год обучения в йешиве принёс мне зачёты для получения диплома. На тот момент, когда мне было 21 год, я был на пике 10-летней карьеры в каратэ.
Все начинания трудны
Когда я впервые поступил в йешиву, меня охватила эйфория. Помню момент, когда я вошел в большую комнату, называемую «зал». Я держал в руках свой чемодан, разглядывая книги. «Впервые в своей жизни я открою Талмуд, книги учения хасидизма, сборник законов, — восторгался я. Я был уверен, что за короткое время овладею материалом, изложенным в них.
Я не был знаком с термином «талмид-хахам», но представлял в своем воображении, что стану им. Обоснованием для такого предположения послужили мои многочисленные успехи в спорте. Я полагал, что успехи в йешиве будут аналогичными. Я стану чемпионом по Торе, вот что я думал.
Я быстро обнаружил, что йешивы ХАБАДа работают в соответствии со строгим распорядком. Я поставил свой чемодан в своей новой спальне в общежитии и сразу же присоединился к учебе. На следующий день мы вставали в 6:30, чтобы пойти в микву, затем у нас был урок по хасидизму, утренняя молитва, завтрак, урок по Талмуду, изучение Талмуда с напарником, полуденная молитва, обед, еще раз изучения Талмуда с напарником, «Шулхан Арух», урок по книге «Тания», вечерняя молитва, ужин, изучение хасидизма с напарником, изучение бесед Ребе Короля Мошиаха, молива на ночь и в 23:00 выключали свет.
Расписание дня было насыщенным и очень напряженным, и жизнь моя в любом случае была нелегкой, поскольку английский — мой родной язык, и я немного читал на иврите, но арамейский? Я впервые в жизни столкнулся с этим языком.
Как-то раз я позвонил домой, чтобы поговорить с моими родителями в Америке. Я сказал своему отцу, что Талмуд написан на арамейском языке. На мгновение он замолчал. «Есть ли страны, в которых сегодня говорят на арамейском?» — спросил он. «Насколько я знаю, нет», — ответил я. «Тогда почему вы изучаете арамейские тексты?» — спросил он. «Если бы я только знал», — пошутил я. «Похоже, что верующие евреи любят учиться именно таким образом». Я также знал о существовании идиш, потому что мои бабушка и дедушка, жившие в Бруклине, говорили на идиш. К сожалению, я не знал ни слова на идиш.
В первые дни учебы в йешиве я столкнулся с буквами РАШИ, которые представляют собой определенный способ написания букв еврейского алфавита. Некоторые буквы РАШИ очень похожи на другие, и читать было трудно, особенно новичку в иврите.
Я спросил раввина: «Почему РАШИ не устраивали обычные буквы, что ему нужно было изобрести свой собственный способ написания?» Раввин рассмеялся, ну а мне было не до шуток.
Я с досадой обнаружил, что все часы с раннего утра до поздней ночи были посвящены изучению только этих текстов. Мне пришлось переводить многие из них на английский.
Главной проблемой было понимание. Уметь читать слова — это еще не самая сложная задача. Все понятия были для меня совершенно новыми.
Я очень быстро запутался. К счастью, в Талмуде и законодательстве есть понятия, с которыми я никогда не сталкивался, но мог их себе представить. Я видел сукку, поэтому мог понять, что выше десяти метров она превращается из временного жилища в постоянное и больше не считается суккой. Каждый может представить, что если есть общая территория и живущие на ней хотят разделить ее между собой, то им всем придется делить ее, возводя разделительную стену.
Самая большая проблема возникла, когда я открыл трактат по хасидизму, где было много специальных терминов. Это была сложнейшая головоломка.
К своему счастью, я с радостью обнаружил, что беседы Ребе написаны на идише. Ага, подумал я, язык моей бабушки! Но в итоге, как ни неприятно это признавать, я так и не смог понять беседы Ребе.
Кроме сложностей с языком и пониманием, жизнь в йешиве представляла собой еще одну сложную задачу — у меня не было времени на физическую активность. За годы учебы я привык регулярно заниматься спортом. Теперь вся моя энергия была направлена только на учебу. Раввины прямо сказали: «Главная цель йешивы — не просто учеба; на них [учеников] также возлагается обязанность размышлять над хасидизмом перед молитвой, вникать и менять суть животной души каждого…»
Так прошло полгода, и моя нервная система находилась в состоянии полного расстройства.
Новый вызов
Однажды вечером, в начале хасидской торжественной трапезы, рав Моше Напарстек позвал меня на беседу, пока я учился. Мы находились в зале, а р. Моше, как обычно, стоял у входа, присматривая за сотнями учащихся йешивы…
«Как дела?» — спросил он. «Слава Б-гу, хорошо», — ответил я. Я сказал неправду. «Как проходит обучение?» Я начал заикаться. Мне не хотелось его беспокоить, и мне было неловко признаваться в правде, но я чувствовал, что он поймет, и решил быть откровенным: «Мне тяжело. Я постоянно в напряжении. Я не понимаю всех новых языков, не усваиваю материал и не соответствую требованиям». Я мог бы и дальше рассказывать об этом часами, но ему уже все было ясно.
«Ты уже начал изучать книгу „Тания“?» — спросил он. Он понял, что я не понимаю, что он имеет в виду, и пояснил: «Наизусть. В ХАБАДе изучают книгу „Тания“ наизусть».
«Я никогда не слышал об этом», — признался я. «Буквы этой книги являются святыми, — сказал он. — Тебе нужно их выгравировать в своей голове».
«С чего мне начать?» — спросил я. «С первой строки…», — был ответ.
Я сел в кресло у окна зала, которое было обращено в сторону синагоги. Повернувшись лицом к стене, я держал в руках маленькую книгу «Тания». Поскольку р. Моше сказал, что нет какого-то определенного метода, нет необходимости в ее понимании, и что цель состоит только в том, чтобы выгравировать буквы, я принялся за дело.
Я изучил первую букву — «ламед». Сначала я сосредоточился на верхней половине и попытался выгравировать ее в своем сердце. Я произносил букву «ламед» с огромной концентрацией, как человек, пытающийся запомнить очень важную вещь, а затем отпускал ее… Раз за разом я повторял это в течение часа, пока не почувствовал, что верхняя половина буквы «ламед» закрепилась в моем сознании. Затем я перешел к нижней половине буквы.
Через долгое время, когда я почувствовал, что буква ожила во мне, я остановился. Я был на небесах. Наконец-то они дали мне задание, которое я мог выполнить. Как я уже упоминал, до того как стать «баал-тшува», я был обучен чрезвычайно жесткой физической дисциплине и привык делать подобные повторения до тех пор, пока моей душе не надоест, чтобы отточить движение руки или ноги, так что и это получалось естественным для меня образом.
Я пошел в общежитие, прочитал перед сном «Шма», укрылся одеялом и продолжил прорабатывать букву. Утром, после «Модэ Ани», я продолжал разбирать «ламед». Я повторял ее в уме, даже когда шел в микву, а также когда входил в зал вместе с другими учащимися йешивы.
Сидя на том же стуле и используя тот же метод, я начал долго прорабатывать букву «куф». Медленно, медленно, буква за буквой, по три часа в день, каждый день, я прорабатывал.
Испытание со смыслом
Четыре месяца спустя, однажды вечером на хасидской торжественной трапезе я подошел к р. Моше. «Можно я расскажу на память главу из книги „Тания“?» спросил я. «С радостью», — ответил он.
Я встал перед ним на его обычном месте у входа и протянул ему свою личную книгу «Тания». Он держал ее перед собой открытой, хотя знал все главы наизусть.
...Мы учили (в конце гл. 3 трактата «Нида»): «Заклинают его — будь праведником и не будь грешником… — я соединял буквы в слова, а слова — в предложения. Он улыбнулся с удовлетворением.
«Вы можете подписать ее?» — спросил я. Он расписался на задней стороне обложки: «10 Швата 5739 года он прошел тест на знание первой главы книги „Тания“ наизусть и выучил ее превосходно».
Он вернул мне книгу. «Что дальше?» — спросил я. «Вторую главу, конечно же».
Через два месяца я снова пришел к р. Моше. «Можно я прочитаю для вас главу из книги „Тания“?» снова спросил я. Я прошел испытание и прекрасно это знал. Он записал дату и расписался.
Хотя я уделял должное внимание и другим занятиям, единственное, в чем я действительно преуспел, — это гравировка букв книги «Тания». Я уделял время каждый день, чтобы повторять также предыдущие главы.
На личной аудиенции с Ребе
Я вернулся в Америку на каникулы к Песаху 1981 года. Я хотел посетить «770» и провести торжественную трапезу с моими родителями, которые жили в Вермонте. В то время в конце Нисана гости Краун-Хайтс могли пообщаться с Ребе на личной аудиенции перед отъездом. Для этого отводилось время от полуночи до рассвета.
Перед тем как отправиться в путь, я положил диктофон в мамину сумку, поскольку она ехала со мной. Я знал, что каждое слово Ребе было очень ценным.
Мужчины, женщины и дети, хасиды, соблюдающие люди и другие евреи ждали в «770» и снаружи резиденции Ребе. Те, кто собирался зайти на личную аудиенцию, стояли и читали Псалмы. В два часа ночи настала наша очередь. Секретарь Ребе Короля Мошиаха провел нас внутрь.
Ребе велел нам сесть. Атмосфера в комнате была очень приятной. Ребе заговорил с нами по-английски с акцентом. Он задал несколько вопросов о нашей семье и благословил мою маму на финансовый достаток, радость от всех членов семьи и здоровье. Он благословил меня, чтобы я продвигался в Торе и заповедях с радостью и энтузиазмом, и чтобы я был хасидом, богобоязненным и ученым в Торе. На этом можно было бы и закончить, но моя мама заговорила о чем-то важном для нее — о паре для меня.
Ребе улыбнулся. «Главное — удостоиться настоящей радости и принять ее в добром здравии и с хорошим финансовым обеспечением».
Моя мама добавила: «И найти для него хорошую девушку, хорошую пару». «Он готов сейчас или в середине учебы?» — спросил Ребе и обратился ко мне: «Ты готов к женитьбе?» Моя мама с готовностью кивнула, и я сказал: «Я обсуждал это с моими учителями в йешиве».
«И какое было их мнение?» — спросил Ребе. «Что это желательно сделать после Песаха». «Сейчас неделя после Песаха. Сколько тебе лет?» — спросил Ребе. «Двадцать пять», — ответил я. «Тогда это подходящее время, чтобы стать женихом, а затем создать семью». Я сказал: «Я написал об этом Ребе ШЛИТА. Я спросил его мнение. Я учусь в Кфар-Хабаде и поступил на первый курс». «Ты получил звание раввина?» — спросил Ребе. «Я говорил с раввином Д., который сказал: «В целом, через год после свадьбы было бы замечательно». Ребе сказал: «Чтобы прошел год после свадьбы, нужно сначала жениться! Ты начал учиться для получения звание раввина?» «Нет», — ответил я. «Разве ты не намерен начать?»
Я вышел с аудиенции от Ребе и пришел к двум выводам. Во-первых, мне нужно было найти пару, а во-вторых, Ребе сказал мне, чтобы я сам стал раввином. На следующий день я вернулся в Израиль. Я рассказал р. Моше об этом, и он сказал, что все ясно и я должен начать немедленно.
Новый вызов: быть раввином
Я женился на Мирьям в Элуле 1981 года, через четыре месяца после личной аудиенции у Ребе. Я начал учиться в колеле, который сначала находился в здании главной йешивы, а затем перешел в здание «770» в Кфар Хабад.
Спустя годы я понял, что книга «Тания» что-то изменила во мне.
Когда я вернулся в Израиль, я был на уроке, который проводил рав Твардович. Мы изучали «Законы о королях» в соответствии с курсом тестирования йешивы для получения звания раввина. Хотя учить было очень трудно, я справился с ними успешно.
Честно говоря, я чувствовал, что и здесь мне нужно применять подход «наизусть». Мой иврит все еще не был совершенным, и нужно было запомнить множество мнений: рабби Йосефа Каро, РАМО, ШАХ, ТАЗ, Беэр-Эйтев. Я знал, что экзамен будет проводить большой раввин, в условиях дефицита времени, в присутствии всех в классе. Поэтому, чтобы не забыть, я вызубрил все, что говорил рабби Йосеф Каро, слово в слово, и краткое содержание РАМО в одном предложении наизусть, а также ключевые слова из ШАХа и ТАЗа.
Прошло полтора года, и подобным образом я изучил все законы кашрута мяса и молока, смесей разрешенных и запрещенных веществ, субботы и т.д.
В 1983 году мне вручили звание раввина в йешиве!
Я все еще стремился к изучению Торы и с одобрения жены написал Ребе, что хочу учиться и пройти проверку раввината. В те времена это было очень редким явлением.
Ребе дал свое согласие, и в 1986 году я прошел эту проверку. Я закончил раввинский законодательный курс от раввината в 1987 году. Все это время я особенно тщательно изучал книгу «Тания». Каждый год Ребе одобрял мое продолжение учебы, вплоть до 1992 года. В общей сложности я провел тринадцать лет в йешиве и колеле. В том же году я был избран на должность раввина в тюрьме, которую занимал до 2005 года.
В последующие годы я написал множество книг, заслуживших одобрение величайших авторитетов Торы, включая книги о законах чистоты, субботы и книгу для детей, основанную на аллегории «маленького города» в книге «Тания».
Пахать и работать
Оглядываясь назад, задаюсь вопросом: какой опыт я приобрел? Сегодня, в возрасте 66 лет, я иногда думаю о том, как я начинал учиться почти пятьдесят лет назад. Как говорил мне мой учитель, я начал, с принятия ярма неба, с того, чтобы выгравировывать буквы книги «Тания» в памяти. В течение трех лет моим единственным достижением в Торе было выгравирование букв книги «Тания».
Ребе смотрел на вещи по-другому. Он увидел, что буквы книги «Тания» что-то изменили во мне и придали мне сил. Твердая земля не подходит для посадки семян и уж тем более для получения обильного урожая. Но если вспахать, размягчить землю, увлажнить и удобрить ее, земля даст плоды.
Когда я пришел в йешиву, я не был сосудом, пригодным для получения. После того как я позволил святым буквам книги «Тания» жить во мне, со временем земля размягчилась и стала способна впитывать буквы Торы. Конечно, сама «Тания» придает силы, но я думаю, что главным было подготовить почву постоянным изучением ее.
Без сомнения, все мои достижения в Торе, в написании книг и на раввинских должностях, которые я занимал, были бы невозможны без влияния, которое оказывали на меня буквы книги «Тания»; постоянное ежедневное изучение на протяжении многих лет, вплоть до сегодняшнего дня.
Внучка не замёрзла в снегу
В заключение я хотел бы рассказать историю, которая очень близка моему сердцу, — историю, рассказанную р. Менделем Футерфасом, главным духовным руководителем во время моего обучения в йешиве. Я часто вспоминаю эту историю, и она дает мне силы изучать и запоминать буквы книги «Тания. Я процитирую ее так, как она запечатлелась в моей памяти.
Однажды ночью, когда р. Мендель был в Сибири, он наткнулся на дом одного старика. Была холодная зима, и дедушка ждал, когда его внучка придет к нему в дом. И они ждали вместе.
Через несколько часов собака старика прибежала и залаяла возле двери. Поскольку они не думали, что это что-то значит, они не обратили на это внимания. Через несколько минут собака снова прибежала и залаяла, и они опять не обратили на это внимания. Когда это произошло в третий раз, они поняли, что что-то не так. Они вышли из дома и побежали за собакой, которая привела их глубоко в лес. Там, в темноте и холоде, они обнаружили внучку, замерзшую в снегу. Они быстро подняли ее и принесли в дом, где согрели, напоили чаем и спасли ей жизнь.
Вот такая история. А в чем урок этой истории?
Ночь и холод сибирской зимы символизируют наш мир, тело и материальность. Дедушка — это Ребе, святость, возможно, сам Б-г, а внучка — душа человека. Кто же те, что зовут на помощь? Буквы книги «Тания», произнесенные наизусть.
Те, кто учится в ХАБАДе, находятся в тепличных условиях, поэтому им не обязательно использовать методы разогрева. Хотя большую часть своей жизни я могу писать или работать в каких-то рамках святости, это не значит, что хасидское тепло автоматически сохраняется во мне. И все же, несмотря на царящие в мире холод и кромешную тьму, я чувствую, что изучение букв книги «Тания» позволяет внутреннему животному лаять и звать на помощь. Внучка все еще ждет спасения, и у нее есть шанс выжить перед лицом сибирской зимы.
По этим причинам я счел нужным написать свою историю, главным образом для того, чтобы вдохновить и укрепить читателей регулярно изучать и пересказывать буквы книги «Тания». Каждый из нас хочет, чтобы обещанное Освобождение наступило как можно скорее, и придумывает способы, как ее ускорить. Все они хороши, но есть серьезный смысл в изучении и обдумывании букв книги «Тания».
