Жили были два человека, пристал к ним дьявол, и каждый раз накануне субботы начинали они ссору. Случилось побыть у них рабби Меиру, и три кануна субботы подряд удерживал их от ссоры, пока не помирил окончательно. Тогда услышал рабби Меир голос дьявола: «Ой, горе мне — выгнал рабби Меир меня из моего дома!..» (трактат «Гитин» 52а).
Человек замечает в своем доме нечто недостойное и позорное, которое необходимо устранить. Он должен направить все свои силы на искоренение этого зла, чтобы не подумали его домашние, что если он промолчал, значит, он этим доволен. Однако он должен это сделать очень осторожно, чтобы его вмешательство не принесло больше вреда, нежели пользы.
Есть много способов воздействия: тяжесть руки, окрик, едкое слово, (которое иной раз пронзает, словно острие меча), порицание, разъяснение, просьба и мольба, гневное молчание и молчаливое страдание... Для каждого из них может найтись подходящее место и подходящее время, тут не может быть никаких общих рецептов. Например, мудрецы сказали, что мужчина имеет право иногда разбить какие-нибудь вещи, чтобы показать своим домочадцам, как он разгневан их дурным поведением. Однако они же сами ограничили свое разрешение, указав, что речь идет о таких вещах, которые уже наполовину испорчены, и о таком мужчине, который способен сохранять хладнокровие, наружно изображая гнев. Поэтому чрезвычайно трудно сказать заранее, какова должна быть реакция, но все же можно как-то провести грани между отдельными ее видами.
Например, тяжесть руки, окрик, едкое слово — без всякого сомнения, самые трудные виды реакции и далеко не всякий человек сможет использовать их с пользой для дела, в то время как опасность, таящаяся в них, исключительно велика. Право на окрик принадлежит только разумному человеку, сердцем способному почувствовать и взвесить, насколько сильным должно быть высказанное — и то лишь, когда слышащий это тоже достаточно понятлив, чтобы воспринять это себе на благо. А в случае сомнения куда лучше избежать грозящей опасности, вообще отказавшись от применения подобных методов, хуже от этого не будет.
Слова рабби Зейры «ни разу не проявил я гнева в моем доме» могут быть самым лучшим советом, пригодным для всех случаев, и каждый, кто ведет себя таким образом или принял на себя отныне следовать ему, может быть уверен, что не принесет себе ни страданий, ни ущерба.
Нет лучшего в порицании, чем самообладание в минуту гнева и молчание во время мук. Ничто не воздействует так, как молчание человека, сдерживающего свои чувства, страдание которого отражается только на его лице. Это производит неизгладимое впечатление на сердца любящих и близких, большее, чем тысяча упреков. Еще больше его увеличивает укор, сказанный спокойно и в подходящее время, после того, как пройдет гнев. А самое подходящее время для порицания тогда, когда сердца вновь милы друг другу и переполняются любовью. Сдержанность в момент происшествия и упрек, высказанный спустя время, идеально соединяются воедино, порицание выходит образцовым и принимается к сердцу, оказывая настоящее воздействие.
У каждого человека есть множество способов оградить себя от гнева и ссор. Рассказывают об одном знатоке Торы, сшившем особую одежду, чтобы надевать ее в минуту злости и гнева. Сказал он: каждый раз, как захочу разозлиться, — не начну злиться прежде, чем надену этот наряд. Это была его ограда. Совсем уберечь себя от злости и гнева он не может, но оттянуть взрыв на время, которое требуется для того, чтобы переодеться, это он в силах, а тем временем злость проходит, и сердце успокаивается.
