Российская армия продвигается с большим трудом — застревает на одних фронтах и медленно наступает на других.
1. На Северном фронте — перед Киевом — украинская сторона сообщает об освобождении десятков деревень. Однако, с другой стороны, есть подтверждаемые видео роликами отчеты о медленном, но тем не менее продвижении российских сил к западу от Киева в попытке окружить город.
2. На Восточном фронте — в восточных областях Украины — в районе Донбасса, завоевание которого является одной из главных стратегических целей Путина, — наблюдается наибольший прогресс. Но и там, это продвижение по-прежнему далеко от того, на которое могли рассчитывать в Москве. Наиболее крупный город — Харьков им всё ещё взять не удалось, и это несмотря на осаду и бои, продолжающиеся уже в течение трёх недель.
3. На Южном фронте — российские войска потерпели поражение в ходе контратаки украинских сил в районе города Николаева (к слову, города, где родился Ребе). Вместе с тем, они собираются с силами под Одессой и уверенно продвигаются вглубь Мариуполя, уже захватив часть этого важного портового города.
Выводы:
Российская армия хоть и медленно, но продвигается. На Восточном фронте их усилия более успешны (поскольку имеют поддержку определённой части местного населения). Вместе с тем, они несут большие потери. А на некоторых участках украинская армия проводит успешные контратаки.
Многие задают вопросы:
1. Почему же Путин не вводит больше войск? Ведь русская армия очень большая и в ней еще много регулярных боевых подразделений, до сих пор, не введённых в бой?
2. Почему он не мобилизует резервистов? Заметим, в России, как минимум два миллиона резервистов? (А есть исследовательские институты, оценивающие резервистскую мощь России и вовсе в несколько миллионов).
3. Почему он не использует против Украины «всю мощь» воздушных и наземных сил России?
Ответ на все эти вопросы, на мой взгляд, я уже не раз приводил в своих прошлых комментариях, ещё до начала российского вторжения в Украину:
Как бы страшно ни выглядела нынешняя война — это по-прежнему ограниченное военное противостояние, а не тотальная полномасштабная война. В тотальной войне действительно мобилизуются все ресурсы нации, ощущающей, что она в опасности. В такой ситуации все мобилизуются на битву за жизни своих семей. А вот в ограниченном противостоянии всё совсем не так.
В условиях ограниченного противостояния, чем с точки зрения российского руководства является нынешняя конфронтация, мобилизуется (если вообще) лишь малая часть резерва; хотя это противостояние является важным и в нем задействованы значительные огневые средства, а также большая часть регулярной армии, до всеобщей мобилизации всех возможностей государства и нации, все-таки еще очень далеко.
К сожалению, даже в подобном ограниченном конфликте есть много жертв среди гражданского населения и тем более военных.
Так, например, во время Второй ливанской войны, в которой ЦАХАЛ использовала не более четверти своих сухопутных войск, было убито несколько сотен мирных жителей Ливана (по данным ООН на Украине до сих пор было убито 870 мирных жителей, разумеется, после войны может, не дай Б-г, выясниться, что эти цифры значительно больше).
В ходе операции «Нерушимая скала», которая, безусловно, тоже была с точки зрения Израиля ограниченным противостоянием, было убито от 800 до 1500 гражданских жителей сектора Газы (и еще 1000–1400 террористов).
И всё же, даже тот факт, что есть жертвы среди гражданского населения и очень много беженцев (так, во Второй ливанской войне было порядка 900 000 покинувших свое место проживания), еще не делает эту ограниченную конфронтацию «тотальной войной».
То, что это с точки зрения российского руководства, всё же ограниченный конфликт, четко отражается, как я уже неоднократно писал, — еще и в том, что подавляющее большинство военных действий сосредоточено на захвате восточных областей Украины и столицы — Киева — с целью свержения украинского правительства. При этом на обширной территории западной части Украины наземных боевых действий нет.
Если бы в Кремле захотели, они могли бы без особой сложности ввести или десантировать сухопутные или парашютные силы на обширные территории западной Украины. Но этого не происходит. Иными словами, к такой полномасштабной войне Путин сейчас не готов и намерен обойтись ограниченной конфронтацией.
Выводы:
Путин пока что практически не мобилизовал резервы (думаю, набрано порядка нескольких десятков тысяч из имеющихся в его распоряжении миллионов), и не вводит в Украину всю свою регулярную армию. По моему мнению, он не сделает этого и позже — поскольку, с его точки зрения — это ограниченное противостояние с чётко обозначенными целями: захват и оккупация всей Восточной Украины, и свержение (или подчинение) нынешнего правительства, в том числе, с целью отказа Украины от вступления в НАТО.
При этом, повторю — Путин не заинтересован в завоевании всей Украины. Более того, на мой взгляд, он сейчас не планирует завоевывать и другие страны Европы. Поэтому прямой военной конфронтации России с НАТО тоже сейчас не предвидится. Ни одной европейской стране сейчас не следует опасаться, так как цель России ясна, и она, по моему мнению, не включает сейчас в себя нападение на другие страны. Тем более, что положение российской армии в Украине, мягко говоря, не слишком блестящее…
Еще до начала вторжения я несколько раз писал, что в худшем случае мы станем свидетелями ограниченного противостояния, а также, что Путин не станет оккупировать всю Украину. К этому выводу я пришёл, исходя из количества солдат, которые он разместил на границе с Украиной (порядка 150 000 — что очевидно недостаточно, для захвата огромной страны с населением в 40 миллионов человек, в большинстве своём враждебным и армией в 200 000 солдат, и сотнями тысяч потенциальных добровольцев.
По этой же причине — поскольку речь, с точки зрения Кремля идёт об ограниченном противостоянии — российские ВВС развернули в этом районе всего 350–400 истребителей (из примерно 1200 действующих истребителей и бомбардировщиков, находящихся в их распоряжении).
У Путина также есть второстепенная цель — взять под контроль полосу на юге Украины, соединяющую восточные, фактически, оккупированные области сепаратистов — ДНР и ЛНР с полуостровом Крым, с точки зрения России являющемся территорией, которая должна принадлежать ей. В настоящее время российская армия продвигается, как уже упоминалось, медленно и на этом фронте, в том числе захватывая Мариуполь.
Безусловно, то, что это ограниченный конфликт, лучше для всего мира. Слава Б-гу, что это всё-таки не полномасштабная война.
Тотальная война куда опаснее, несет с собой гораздо большие гражданские и военные потери, а также может быстро привести к региональной эскалации, то есть вовлечь в эту войну и другие страны.
Милостью Всевышнего, это противостояние всё-таки пока ограничено, и, по моему мнению, оно таковым и останется, поскольку цель, поставленная российским правительством, изначально была ограниченной.
Если же говорить о внутренней сути происходящего сейчас, Ребе Король Мошиах учит нас (см. его святой комментарий к главе «Мишпатим» от 1992 года), что весь мир изменился, и, готовясь к Освобождению, многие народы меняют свою суть, отказываясь стремиться к разрушению и гибели. Вот почему, по моему мнению с тех пор, как были произнесены эти слова, во всем мире не стало «тотальных войн», хоть и остались ограниченные конфликты разных видов.
Такими, например, стали Вторая война в Персидском заливе, а также война в Афганистане — которые, по сути, были противостоянием лишь против диктаторского режима, поскольку большая часть иракцев, да и не малая часть афганцев поддерживали свержение своих режимов. И поскольку большая часть жителей этих стран желала свержения угнетавших их диктаторских режимов, США использовали там лишь сравнительно небольшую военную силу.
Нам же остаётся молиться и надеяться на то, чтобы эта война (пусть и ограниченная, но всё равно, безусловно, крайне болезненная для всех нас) закончилась бы как можно скорее.
Заметим, что есть не мало факторов, способствующих скорейшему её окончанию. Высокая цена, которую платит Россия, как в экономическом, так и в военном отношении, подталкивает ее к переговорам. Украина, конечно же, тоже заинтересована в переговорах.
Пусть же будет на то воля Всевышнего, чтобы обе стороны как можно скорее достигли согласия и эти ужасные и болезненные боевые действия закончилась бы в самом скором времени.
