Почти наверняка, каждый из нас когда-то учился в школе. Многие даже, вероятно, смогли бы воссоздать в памяти эту величественную обитель мудрости, кирпичную или деревянную, многоэтажную или такую, что от земли не видать, городскую или сельскую, постперестроечную или довоенную, в общем, каждый — свою.
А слабо припомнить, в каком из классов были скрипучие половицы? А доска с трещиной по диагонали? А портрет Андропова? А плакат с вампироподобным существом, запуганно глядящим на грозную подпись: «Сионист! Руки прочь от Ливана!»? А перламутровые пуговички на кружевных аристократических манжетиках незабвенной классной руководительницы Марьи Ивановны или (кому повезло!) Берты Исааковны?
Неужели вспомнили? Вот это да! А интересно, может ли так случиться, что через 10 лет какая-то из этих деталей все-таки улетучится из сокровищниц ваших воспоминаний? А через 20 лет? А через 100? И если все-таки вы ответите, что ваши воспоминания незыблемы, тогда последний вопрос: будет ли благостный образ Берты Исааковны с тем же удивительным постоянством возникать и перед глазами ваших правнуков?
Ну, уж нет! Обожаемой классной даме ни за что не тягаться с леденящим душу стальным и несгибаемым супергероем восьмитысячной серии мультфильма про империю роботов или с каким-нибудь другим увлечением детей 21 века! Одно-два поколения, и даже собственные внуки Берты Исааковны вряд ли будут иметь представление, носила ли их прародительница кружевные манжеты, и если да, то зачем.
Тогда как же объяснить удивительный факт, что довольно большому количеству представителей современного еврейства доподлинно известно, как выглядело некое сооружение, развалины которого уже 2000 лет как стали прахом, оставив в назидание потомкам своих прихожан лишь одинокую свидетельницу его былого величия — Стену Плача?
Мы знаем и точные размеры разрушенного Иерусалимского Храма, и точное количество его дворов и комнат, и точное расположение святых деталей его святого интерьера. Мы может мысленно подняться по всем ступенькам его лестниц и мысленно же пересчитать их одну за другой. И несмотря даже на ограниченность наших органов чувств, которые за неумением улавливать раздражители далекого прошлого, никак не подскажут нам, откуда именно исходили дым и запах храмовых жертв, мы все равно знаем точное место их источника. Почему?
Ответом на этот вопрос может послужить комментарий на книгу пророка Йехезкеля. Там рассказывается, что одним из первых образов, раскрытых ему Всевышним, стало видение будущего Храма. Это вызвало недоумение пророка: сейчас, когда предыдущий Храм разрушен, а евреи, бывшие хозяева своей страны, получили нежданный и горький статус изгнанников, какое значение имеет представление о том, как будет выглядеть новый Храм через тысячи лет? Всевышний ответил на это по-еврейски, вопросом на вопрос: «Если Мои дети находятся в изгнании, то и Мой Дом должен быть уничтожен?!»
Неправда ли, звучит убедительно? Только позвольте, как это Всевышний беспокоится о том, чтобы ничего не случилось с Его Домом, если на самом деле на момент столь поучительной беседы с пророком Йехезкелем этот Дом уже не существует?! Что же имеет в виду Всевышний?
Постановили наши мудрецы, что за неимением возможности продолжить былые жертвоприношения вследствие разрушения Храма, мы должны заменить их прочтением их подробных описаний, включенных в обязательные ежедневные молитвы, и это зачтется народу как самое настоящее служение священников. Точно так же в глазах Всевышнего изучение самого вида Храма и храмовой обстановки засчитывается нам как самое настоящее его строительство и возвращение из руин к первоначальному и даже большему величию.
Именно такой смысл вкладывает Творец в свой ответ пророку: пока образ Дома жив в сердцах изгнанников, он на самом деле не разрушен. Он продолжает быть, и функционировать, и приносить благословение миру, и пребывать в высокой степени готовности в любой момент одеться в самую настоящую каменную, и золотую, и серебряную, и медную, и железную плоть. И чем большую зримость и жизненность имеет этот «духовный» Храм в сознании евреев, тем реальнее и быстрее наступит этот долгожданный момент, превратившись из «любого» в «ближайший», а из «ближайшего» в «настоящий».
Поэтому Ребе שליט"א Король Мошиах, призывает каждого из нас обратить пристальное внимание на ту часть еврейской традиции, которая связана с Храмом. Учить его законы в течение целого года, и особенно в те три недели от 17 Тамуза до 9 Ава, которые несут в себе одновременно самые мрачные воспоминания о разрушении еврейского Святилища и самые радужные надежды на его восстановление.
Ребе начал обширную кампанию по изучению вопросов, касающихся Храма, в 1976 году, знаменуя тем самым начало нового периода, когда приход Геулы истинной и полной уже головокружительно близок, и дополнительное усилие каждого из нас может оказаться решающим в борьбе за то, чтобы она, наконец, открылась нам во всем многообразии наших ощущений. Но с тех пор прошли почти три десятилетия, а мы еще не достигли окончательного результата.
Может быть, это чуть сложнее тех уравнений, которые нам задавала незабвенная Берта Исааковна, но поверьте, что игра стоит свеч. Поэтому присоединяйтесь, и кто знает, может быть, первая же выученная именно вами страница окажется той самой, которая завершит главу изгнания и начнет совершенно новую, несказанно прекрасную главу. И тогда ваши легкие шаги коснутся звонких плит храмового двора, а узор его колонн окажется вдруг даже более реальным, чем когда-то и кем-то нацарапанные на вашей подростковой парте каракули, гласящие, что «Петрова — дура», зато «Маша + Паша = …».
Итак, вперед! В Третий и вечный Храм! Только имейте в виду, что если вы в порыве энтузиазма уже вооружаетесь театральными биноклями, чтобы в числе первых зрителей досконально рассмотреть каждый причудливый завиток свежеотполированного храмового мрамора и каждую ниточку в одеянии первосвященника, то помимо биноклей вам нужно приобрести еще кое-что: билет в Америку.
Нет-нет, не роняйте бинокль, это вовсе не шутка! Просто, чтобы понять это странное, на первый взгляд, утверждение, нужно немножко коснуться истории.
Когда-то основным местом пребывания Шхины — Божественного присутствия, была Храмовая гора с горделиво возвышавшимся над ней сооружением — средоточием Торы и закона, святости и чистоты, пророчества и многочисленных чудес. Но язычники разрушили Храм и распахали его подножие, ставшее на долгие годы обиталищем диких зверей и воспоминаний. Впрочем, и последним вскоре пришлось переместиться в места весьма отдаленные вместе с их хозяевами, изгнанными с родной земли и в полной мере познавшими горечь скитаний. Что же стало со Шхиной?
С одной стороны написано, что Она никогда «не двигается от Западной Стены» (Стены Плача). Но вместе с тем известно и другое: «В любом месте, куда изгнаны евреи — Шхина с ними» (Гемара, трактат Мегила).
На первый взгляд, это – противоречие, но, зная, что все противоречия в Торе подпадают под общее правило: «И это, и это — слова Б-га Живого», мы можем вооружиться терпением и попытаться найти разгадку. В этом нам поможет пример, данный Алтер Ребе, основателем хасидизма ХАБАД. Он сравнивает явление Шхины, одновременно присутствующей в разных местах, с солнечным светом, заполняющим разные дома, заползающим в едва заметные щели закрытых ставень уютных деревушек и в узкие бойницы древних крепостей. Это тот же самый свет, исходящий от одного и того же источника — солнечного диска, но повсюду он проявлен по-разному. В одном месте его присутствие дает лишь скудную возможность не столкнуться упрямым лбом с дубовым буфетом, в другом — какая-нибудь новоявленная Золушка, еще не познавшая дворцового блеска, вполне способна, сидя на полу в фокусе лучей, отделять чечевицу от пшена и собственных слез.
Тропическое солнце обжигает, сибирское — оставляет впечатление о себе в виде легкого румянца на щеках белокожих красавиц. Но, повторим: и то, и это — распространение одного и того же света, порожденного одним и тем же светилом.
Подобным же образом проявляется и Шхина. Она остается у Стены Плача, оплакивая вместе с приходящими туда паломниками свою собственную участь. Она же сопровождает евреев повсюду, куда бы ни ступила еврейская нога, обутая то ли в лапоть, то ли в сабо, то ли в кроссовок 45 размера.
Но при этом, как и в ситуации с солнечным светом, сила раскрытия Шхины в разных местах вовсе не тождественна. Например, Шхина, присутствующая рядом с одиноко бредущим евреем, сосем не та Шхина, что порхает на головами миньяна, и совсем не та, что заполняет собой какой-нибудь спортивно-концертный комплекс «Юбилейный», забитый 7-ю тысячами евреев, томительно ожидающими выхода на сцену Иосифа Кобзона, но дружно и покорно встающими, чтобы ответить «Амен» на благословение перед зажиганием ханукальных свечей.
В каждой синагоге, в каждой йешиве присутствует Шхина, но есть у нее и главная точка концентрации. Мы, неприлежные в изучении географии, как ни ругала нас за это Берта Исааковна, затруднимся определить это место с точки зрения широты и долготы, но зато можем дать точный адрес: Америка, Нью-Йорк, Бруклин, Краун Хайтс, Истерн Парквэй, 770 — синагога и дом учения Любавичского Ребе, Короля Мошиаха. Здание из красного кирпича, у которого, впрочем, есть и еще один титул, пришедший из Гемары: «Малый Храм».
В каждом поколении есть такое здание, место постоянного присутствия того человека, который является главой поколения, праведником, поддерживающим существование мира и потенциальным Мошиахом в одном лице. И даже, если бы в какой-то редчайший момент этот человек оказался в своем доме в полном одиночестве, не поддержанный ни миньяном, ни даже одним-единственным собеседником, то и тогда рядом с ним продолжало бы оставаться главное и неизменное в своем качестве раскрытие Шхины. Потому что, цитируя великого комментатора Торы РАШИ, «глава поколения как все поколение, глава поколения — он все!» И тем более это так, когда к нему стекаются сотни и тысячи евреев поучиться, получить благословение, погреться в лучах исходящего от него Божественного Света.
В нашем поколении — это, безусловно, дом Ребе. И зная, что мы последнее поколение изгнания и первое поколение Освобождения, что именно в наше время и на наших глазах должен, наконец, опуститься с неба 3-й и вечный Храм, мы можем с легкостью продолжить теоретическое рассуждение мудрецов Талмуда по этому поводу и придать ему абсолютную географическую конкретность.
Так что же утверждают мудрецы?
То, что 3-й, пока что еще небесный, Храм спустится туда, где находится «Малый Храм» изгнания, соединится с ним накрепко, так что не разделишь уже никогда, и, увлекая за собой все другие синагоги и йешивы, разбросанные по миру, перенесется на изначально предназначенное ему место, на Храмовую гору в Иерусалим.
Так что заказывайте билеты. Б-г даст, и, даже не успев высадиться на американском берегу, вы из иллюминатора вашего супероснащенного лайнера сможете понаблюдать за плавным парением грандиозной архитектурной группы с 3 Храмом и домом Ребе посередине.
Вы сомневаетесь, что это может произойти прямо сейчас? Тогда знайте, что и Мошиах, и Храм уже наготове. Особенно после того, как в 1988 году начались работы по расширению дома Ребе, который уже просто не может вместить потоки евреев, прибывающих туда, чтобы напитать Шхину, обитающую в этом месте, для окончательного прорыва в Геулу. И особенно после того, как Ребе своей рукой заложил краеугольный камень нового фундамента, знаменуя этим осуществление закона, сформулированного РАМБАМом, что Мошиах должен построить Храм в своем (Мошиаха) месте. Именно это притягивает небесный Храм к «Малому Храму», и очень скоро они сольются воедино.
