Он был еврейским мальчиком, который учился в христианской школе на острове Курасао в Карибском море. Каждый день он терпел побои от товарищей, и директор школы поддерживал это. Но однажды ему это надоело, и он сбежал оттуда. Власти острова не оставляли их в покое, и отец мальчика от горя выплеснул всю свою душу в синагоге. Когда он вышел наружу, его уже ждал посланник Любавичского Ребе שליט"א Короля Мошиаха.
«Я вырос на Курасао, — рассказывает Эли Гросман, — это остров в Карибском море, часть голландской Анталии. Понятное дело, что там я не получил никаких основ еврейского воспитания. Законы Курасао обязывают каждого ученика выбрать одно из двух местных учебных заведений или католическое, или протестантское. Все ученики обязаны принимать участие во всех мероприятиях школы, включая религиозные церемонии и уроки по религии.
Вместе со мной учились еще несколько учеников-евреев, и они вместе со всеми плыли по течению: они взяли на себя часть мероприятий, включая те, которые были связаны с религией. Но я отказался. Несмотря на то, что я вырос в доме, где не соблюдали Тору и заповеди, я как только мог противился тому, чтобы быть частью другой религии. Это было удивительно и странно, потому что меня не воспитывали в таком духе. Нельзя сказать, что я не заплатил высокую цену своему упрямству: одноклассники неевреи каждый день дрались со мной, и директор однозначно это поддерживал... Было ясно, что этим директор угрожает мне.
Так мне удалось доучиться до 7-го класса, но с переходом в старшие классы противостояние началось усиливаться. Моя жизнь в школе не улучшилась, а наоборот. Стычки усилились и стали носить более жестокий характер. Директор не скрывал того, что за свой отказ подчиниться общепризнанным правилам школы, мне придется терпеть это. Я знал, что в будущем это только усилится.
На этом этапе я нашел для себя выход. Я решил прогуливать учебу, конечно, так, чтобы родители об этом не узнали, потому что они были не в курсе всего, что со мной происходило. Я проводил дни своих каникул на поле местного клуба по гольфу, и всегда точно возвращался на территорию школы вовремя, чтобы встретить своего отца, который каждый день забирал меня со школы. Это было просто чудесно, я был доволен, что избавился от постоянного напряжения, которое ожидало меня в школе, а отец был рад за сына, который, судя по всему, неплохо учится. Это продолжалось до того, как...
Однажды директор школы вызвал моего отца, чтобы обсудить с ним мои прогулы и отставание в учебе. Отец очень удивился, ведь он приводил меня каждое утро в школу и забирал после уроков. В тот день, когда отец приехал, как всегда, забрать меня со школы, он поинтересовался, что сегодня было в школе. Я ответил ему, что все, как обычно нет значительных изменений или событий, о которых бы можно было поговорить. И тогда отец спросил меня, был ли я сегодня на уроках. Я молчал. Неделю назад? Я молчал. Две недели назад? Я не хотел обманывать отца, и рассказал ему обо всем.
Отец внимательно меня выслушал и решил: необходимо действовать, причем немедленно, пока я еще не вышел за рамки дозволенного. Он предоставил мне две возможности: или примириться со школьными правилами и продолжить учиться, или бросить учебу и пойти работать с отцом — тяжелый и выматывающий каждодневный труд. Для меня не существовало двух возможностей. Ответ был уже давно готов. Ничего не сказав, я вошел в кабинет директора и свалил кучу учебников ему на стол. После этого я побежал к отцу, который ждал меня в машине.
После этого начали приходить письма из разных государственных министерств, что каждый подросток, включая евреев, должен учиться в одном из двух учебных заведений католическом или протестантском. Ученики по закону обязаны принимать участие во всех школьных мероприятиях, включая религиозные церемонии и уроки по религии. После первых писем начали приходить срочные письма все более угрожающего характера. Моя семья не отступала перед тяжелым противодействием. Мои родители выстояли, несмотря на то, что находились под угрозой полного общественного бойкота. Мой отец очень страдал из-за ситуации, которая сложилась, но у него не было ни малейшего представления, что ему надо делать, для того, чтобы выстоять.
В одну из ночей ему приснился сон. Мой отец увидел себя в возрасте до трех лет еще с длинными волосами перед «опшернишем» — первой стрижкой сидящим не коленях у бабушки. И она говорила ему по-русски: «Мой любимый внук. Каждый раз, когда ты будешь находиться в безвыходной ситуации, Любавичский Ребе — тот, кто сможет тебе помочь». Это был первый раз в жизни моего отца, когда он услышал подробности о существовании человека, которого называют Любавичский Ребе. На следующее утро отец пошел в синагогу, прихожанином которой являлся. Маленькая синагога находилась в старом здании возле их дома. Он попросил охранника открыть дверь, подошел к шкафу со Свитком Торы и излил свою душу в святом месте, после чего вышел на улицу...
В совсем другом месте...
В один зимний день 1984 года, реб Моше Котлярский был вызван для телефонного разговора с личным секретарем Ребе Короля Мошиаха рабби Ходаковым. Секретарь намекнул ему, что Ребе находится на линии и слушает их разговор. «Ребе хочет, чтобы вы срочно вылетели на остров Курасао», — сказал р. Ходаков.
Когда Ребе просит хасида что-либо сделать, тот не задает вопросов, а действует. Несмотря на то, что в голове у р. Котлярского было множество вопросов, он отправился в путь, взяв с собой ученика йешивы. Вдвоем они вылетели ближайшим рейсом на Курасао. После того, как самолет приземлился, им совсем не ясно было, что делать дальше и куда идти. Поэтому они попросили у водителя такси, чтобы он отвез их в местную синагогу.
Водители такси в Курасао уже привыкли к такого рода просьбам. Очень много еврейских туристов посещало остров, и кроме всего прочего они хотели посетить большую и красивую синагогу, самую древнюю во всем Южном полушарии. Молитвы там проводились только по субботам, а в остальные дни синагога считалась музеем. Кроме всего прочего в синагоге, на ее полу был разбросан белый песок, в память о песке, который отцы основателей синагоги, выходцы из стран инквизиции, разбрасывали на ступеньках синагог, чтобы он заглушал их шаги.
Поэтому, когда эти двое попросили отвезти их в синагогу, по природе вещей водитель должен был отвезти их в эту синагогу. Но вышло все не так. Неизвестно по какой причине водитель повез их именно в ту маленькую синагогу на боковой улице. Когда такси остановилось напротив входа в дом, р. Моше увидел еврея, который выходил оттуда. В тот же момент у него в голове промелькнула мысль: может этот еврей сможет их познакомить с еврейской общиной острова. Он обратился к этому человеку и представился: «Нас сюда послал Любавичский Ребе. Мы хотим познакомиться с местной еврейской общиной, ее главой и членами. Мы остановились в гостинице «Плаза» здесь в городе. Вы сможете провести нас и быть нашим помощником?»
Эли Гросман продолжает рассказывать:
Этот человек был никем иным, как моим отцом, который в тот момент выходил из синагоги. Когда он услышал эти слова, то чуть не потерял сознание! Он сразу же вспомнил то, что слышал от своей бабушки во сне. Он не верил, что это могло осуществиться так быстро!
После знакомства и приглашения к нам домой, мы рассказали р. Котлярскому обо всех событиях, произошедших с нашей семьей, и о той ситуации, в которой мы оказались. После того, как я познакомился с ним, то первым делом я спросил его: «Что делают, когда кто-то приходит и бьет тебя кулаком по лицу. Можно ли защищаться?» Евреи мне представлялись всегда очень слабыми, может это было следствием многих фильмов о Холокосте, которые я видел. Р. Котлярский ответил мне: «Позаботься защитить себя, и сделай это таким образом, чтобы в следующий раз дважды подумали, прежде чем начали обижать тебя...» Эти слова раввина, сказанные с пониманием и с чувством юмора, сразу же покорили мое сердце.
Р. Котлярский пригласил меня в Нью-Йорк принять участие в летнем лагере, а потом продолжить учиться в йешиве. Это был ответ на все мои молитвы. Конечно же, я сразу ответил полным согласием.
Пользуясь возможностью, предоставленной мне, я хочу поблагодарить Ребе Короля Мошиаха за заботу и заинтересованность обо мне и о членах моей семьи. У нас у всех есть чему поучиться с личного примера Ребе, как надо исполнять заповедь любви к другому еврею. И это не обязательно должен быть еврей в таком заброшенном уголке мира как Курасао, это может быть еврей, который сидит рядом с тобой в синагоге...
Понятно, что если каждый из нас будет вести себя, как того хочет Ребе, мы сразу же удостоимся раскрытия Короля Мошиаха прямо сейчас!»
