СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 05:37

Долгая дорога

Он родился в Одессе на Украине и не знал ничего своем еврействе. Первые, кто напомнили ему об этом, были одноклассники, а позже — антисемиты в его батальоне в Советской Армии... Трагические события полностью нарушили нормальную жизнь Хаима.

2359 (0) мин.
Натан Авраам Перевод:А. Брусиловская

Хаим Мошковиц родился в Одессе при власти коммунистов. Его родители, которые происходили из хасидских семей, не выдержали давления коммунистов и переехали из Молдавии на Украину. Там и исчезла последняя связь с иудаизмом, которая еще оставалась у них.

Хаим был младшим в семье, где было четверо детей — трое братьев и сестра. В детстве Хаим, как и его друзья-неевреи, ходил в государственную школу. До сих пор он хорошо помнит, как ему постоянно досаждали одноклассники и обидные прозвища, которыми они его награждали. Это было для него единственным признаком его отношения к еврейскому народу.

После окончания обучения, он был призван в Советскую Армию, как и остальные его товарищи. На своей военной службе он занимался постройкой установок для пуска ракет, и даже удостоился одобрения и уважения начальства. Другие солдаты, мягко сказано, не любили, такого приближения к начальству, и делали все возможное, чтобы не дать ему жить спокойно. Они оскорбляли его и постоянно обвиняли во всем.

Однажды один из отрядов военной части нарушила армейский устав, касающийся питья спиртных напитков, и была наказана тем, что должна была почистить огромное количество картошки, и только после этого солдатам разрешили лечь спать. Один из солдат отряда решил поиздеваться над Хаимом, и донес, что тот тоже принимал участие вместе с ними. Остальные солдаты подтвердили это, и Хаима присоединили к наказанным солдатам.

Стиснув зубы, он вынужден был присоединиться к этому каторжному труду. Чтобы еще больше разозлить его, пришел тот солдат, который оклеветал его, и стал провоцировать его на ссору. «Как ты осмелился так подло соврать?», — разозлился Хаим. Тот издевательски ответил: «Разве евреи не рождены для труда?» Насмешки солдата переполнили чашу терпения Хаима и он уже не мог сдерживаться. Он ударил солдата кулаком по лицу и тот упал без сознания. С тех пор солдаты начали уважать Хаима за его смелость и решительность.

После трех лет изматывающих душу испытаний, Хаим демобилизовался и начал изучать монтаж и сборку нефтепроводов. В рамках учебы он поехал в Сибирь для того, чтобы потренироваться и усовершенствоваться в строительстве нефтепровода, и оттуда вернулся назад в Москву, чтобы завершить обучение. Когда он успешно закончил обучение, его направили начальником отдела на завод, занимающийся выпуском труб для всего мира, три года он там работал, до тех событий, которые перевернули и изменили всю его жизнь.

Его младшая сестра умерла из-за ошибки врачей, которые не смогли правильно поставить диагноз болезни, а ей было всего шестнадцать лет. Но это было еще не все. После этого его старший брат, который работал на заводе возле него, вдруг умер вследствие производственной аварии.

Факт внезапной смерти обоих сломила дух матери, и она впала в глубокую депрессию. Через несколько месяцев после этого она подала в ОВИР просьбу на выезд из Советского Союза, и получив все необходимые документы и подтверждения, уехала в Израиль. Там она вышла замуж во второй раз, и начала свою жизнь с нового листа.

Трагические события полностью нарушили нормальную жизнь Хаима. Он почувствовал себя в глубокой пропасти, а когда получил от матери вызов приехать жить к ней в Израиль, то попросил разрешение на выезд и получил его. Это было лето 1977 г. На протяжении нескольких месяцев он скитался в Австрии, потом отправился в Италию. После короткого пребывания в Риме Хаим отправился в город Портленд в США, туда он поехал следом за своим хорошим другом. Довольно скоро он нашел работу в местной фирме, руководители которой обрадовались, увидев его необычайный талант.

Когда Хаиму уже начало казаться, что его жизнь вернулась в плавный и спокойный ритм, снова случился резкий внутренний переворот. Это случилось, когда он получил срочное письмо от своей матери из Израиля, в котором она сообщала о своей болезни, которая началась уже давно, но сейчас положение ее ухудшилось, и врачи сказали ей, что ей осталось жить считанные дни.

Хаим быстро взял несколько необходимых ему вещей, одолжил у друга деньги и срочно вылетел в Израиль. Его мать обрадовалась, увидев его, но радость ее была недолгой, так как вскоре она умерла. Хаим остался один в городе Кармиэль, в котором жила его мать. После похорон он вернулся домой, и вдруг в его голове промелькнула мысль: «А что я могу сделать сейчас для матери». Надо помнить, что у него не было ни малейшего представления об иудаизме, даже не было обрезания.

Острое желание сделать что-нибудь, чтоб порадовать мать и недостаток знаний, чтобы это исполнить, очень его огорчило. После долгих часов блужданий по улицам Кармиэля, он вдруг оказался у входа в небольшую синагогу. Это была синагога русских репатриантов. Руководитель синагоги, услышав в какой ситуации находится Хаим, был рад помочь ему. Он объяснил про силу молитвы «Кадиш», которую говорят по умершему, и даже написал ему на листке бумаге русский текст молитвы.

От старейшин синагоги Хаим получил немного начальной информации про молитвы и обычаи скорбящих по умершим. Они дали ему кипу, и попросили, чтобы на протяжение месяца он не брил бороды и не стриг волос. Это было то малое, что он узнал, но с тех пор в нем зажегся огонек иудаизма. Он начал утолять свою жажду стремления узнать больше подробностей про иудаизм, но понял, что даже его друзья ничего об этом не знают. После нескольких дней, проведенных с общиной, он купил билет и вернулся обратно в свой дом в Америке.

Самолет летел по знакомому маршруту, а Хаим погрузился в размышления.

— Это был канун Рош а-Шана, — вспоминает он, — последний час полет прошел довольно спокойно. Вдруг ко мне обратились трое парней, одетых в шляпы и сюртуки, один из них говорил по-английски очень хорошо, его звали Йосеф Соломон. Они меня спросили, еврей ли я, когда я ответил положительно, спросил или я одевал ли я сегодня тфиллин? Несмотря на то, что я говорил Кадиш в эти дни, я понятия не имел, что такое тфиллин. Только после того, как я получил подробное объяснение, то согласился надеть тфиллин, в довершение ко всему, что было со мной в предыдущие дни, когда все, что мне предлагалось, связанное с иудаизмом, я делал с удовольствием в память о моей матери.

Парни одели мне тфиллин и сказали, что надо говорить. Я очень расчувствовался от этого и мы завели с парнями дружескую беседу. Я рассказал, что лечу в Портленд, в город, в котором живу. Они поняли, что я собираюсь лететь и в праздник Рош а-Шана, и все трое закричали: «Как можно нарушить Рош а-Шана?» Когда я ответил, пожав плечами, что мне надо лететь, они тут же решили: «Поехали с нами к Ребе!» Я не знал, что такое Рош а-Шана, и, понятное дело, что понятие «Ребе» мне тоже было незнакомо. После того, как я услышал от парней пространное объяснение, сказал им, что в год траура по моей матери я не хочу праздновать... кроме того, я не хочу потерять место работы.

Один из парней, который услышал мои слова, сказал с еврейской гордостью слова, которые до сих пор звучат у меня в ушах: «Тебе нечего бояться. Ты едешь к главе поколения, и все встанет на свои места. Я уверен, что ты ничего не потеряешь, если поступишь так».

Пораженный, я застыл на месте. Откуда у них такая уверенность?! Я пришел к выводу, что эти парни просто хотят подшутить надо мной. Я вернулся на свое место, все время мысленно взвешивая разные решения. Возле меня сидел еврей, который тоже был выходец из Советского Союза, который жил в Израиле, а в Америку летел по семейным делам. Видно было, что он не соблюдает Тору и заповеди. Он услышал, что просили у меня парни, и в ответ на это искренне мне сказал: «Эти парни — элита еврейского народа. Если они просят тебя что-нибудь, то знай, что они не хотят причинить тебе ничего плохого». Слова этого человека, произнесенные с большой серьезностью, очень повлияли на меня. Я вернулся к парням и сказал, что подумал над их просьбой, и согласен присоединиться к ним.

Когда колеса самолета коснулись земли, это было за два часа до захода солнца. Парни очень спешили, и я присоединился к ним, шел за ними следом, дожа не понимая, зачем я это делаю. Мы вышли первыми из самолета, и поспешили пройти все проверки. Когда увидели, что чемоданы задерживаются, парни потащили меня по направлению к выходу. «Что вы делаете? Что будет с чемоданами?» — закричал я в ужасе. Один из них объяснил мне, что сейчас нет времени, еще немного и зайдет солнце. Так я побежал вслед за ними ловить такси.

Я сидел в такси ошеломленный и запутанный и глубоко жалел о том моменте, когда согласился присоединиться к парням. Через полчаса мы приехали на место назначение, по-видимому в район Флэтбуш. Быстро зашли в один из домов, парни кинули все свои сумки, которые у них были, и меня попросили сделать то же самое. Мне было трудно расстаться с сумкой. С каждым мгновением, которое проходило, все больше и больше жалел о том, что связался с ними...

У меня в голове мелькали различные мысли по поводу того, чего же хотят парни от меня на самом деле. Я знал, что с этого момента мне надо быть очень внимательным. Вдруг я увидел, что парни вынимают из своих карманов все деньги, которые у них были, и дают их хозяину дома. Один из них вежливо попросил меня сделать то же самое. Теперь я точно понял, что попал в ловушку... у меня не было выбора — часть денег я спрятал во внутренний карман брюк, а часть отдал им...

Мы долго шли пешком по направлению к Краун Хайтс, по дороге парни объясняли мне, кто такой Ребе, его величие и т.д. я делал вид, что слушаю, но на самом деле все это время я переживал, зачем я связался с ними.

Когда, в конце концов, мы добрались до 770, я был измотанный и уставший. Но когда я вошел в зал синагоги, то ко мне вернулись силы. Я был поражен увидеть так много хасидов с бородами, одетых в шляпы и сюртуки. Это был первый раз в моей жизни, когда я видел такое зрелище.

Пока я все это переваривал, возле меня послышались голоса: «Тс-с, Ребе...» и все, как один, замолчали. Среди тысячи человек образовался гигантский проход, и в зал вошел относительно пожилой человек, который шел четкими и быстрыми шагами. Его осанка и лицо излучали необыкновенный свет. Особенный вид Ребе поразили меня и оставили неизгладимый отпечаток. Теперь я действительно запутался. Я не знал, куда пришел, и не знал, где нахожусь. Всю молитву я смотрел на Ребе.

После молитвы парни познакомили меня с р. Менделем Окуневым, разговаривающим по-русски. Мендель организовал мне место, где есть на трапезе и где ночевать. В следующие дни я познакомился с группой евреев из России, которые сидели вместе в 770, и от них получил первые представления об иудаизме и о Ребе. Рассказы о соблюдении еврейских законов в России поразили меня. Я начал чувствовать внутреннее желание познакомиться с иудаизмом поближе и присоединиться к нему.

На исходе праздника я подошел к Ребе, чтобы получить вино из святой руки Ребе. Ребе посмотрел на меня несколько секунд, которые длились вечность, и кивнул мне. В этот момент я почувствовал, что в меня вошли новые силы...

Образ Ребе был для меня, как образ ангела Всевышнего. Все эти дни я проводил вместе с Менделем Окуневым и посвятил мне много времени, объясняя мне разные понятия и обычаи иудаизма, подробности хасидской жизни, я почти забыл, что у меня есть работа, которая меня ждет, что мне про нее напомнило так это тот факт, что я должен был вернуть денежный долг своему другу.

В один из дней я снова встретил трех парней, которые привезли меня в 770. когда они услышали, что я собираюсь уезжать, они начали меня уговаривать, чтобы я остался до Йом-Кипура, и что мне не стоит беспокоиться про работу, потому что Всевышний поможет во всем.

Меня очень тронула их безграничная вера. Если сначала я думал, что они шутят надо мной, то теперь у меня не было ничего, кроме зависти их образу жизни. Мендель Окунев посоветовал мне позвонить на работу и спросить, согласны ли они подождать меня до Йом-Кипура. К сожалению, ответ был отрицательный, и мне сказали, что если я сразу же не вернусь, — они поищут кого-то другого.

Хаим на молитве
Хаим на молитве

Я забрал свои вещи в аэропорту и из дома того хасида во Флатбуше, и перед тем, как попрощаться, Мендель Окунев спросил меня, если он купит мне тфиллин, буду ли я одевать его? Немного подумав, я ответил ему, что беру это на себя. Он купил мне пару тфиллин наивысшего качества. И потом, каждый раз, когда у меня не было желания надевать тфиллин, я говорил себе, что если молодой парень заплатил так много денег, чтобы купить мне тфиллин, — то я просто обязан исполнять эту заповедь. Перед тем, как я поднялся на борт самолета, Мендель Окунев снабдил меня большим количеством книг по иудаизму.

Когда Хаим прибыл обратно в Портленд, он очень хотел продолжать говорить Кадиш по своей матери, и вместе с этим углублять свои знания по иудаизму, но, к сожалению, он не знал, где находится синагога в его городе. После беглых поисков он узнал, что есть консервативная синагога совсем недалеко от его дома. Он обрадовался, что теперь сможет говорить Кадиш, но когда пришел в синагогу, понял, что его радость было преждевременной. В конце молитвы он начал говорить Кадиш, но его заставили замолчать, сказав, что только хазан говорит Кадиш, а он должен отвечать...

Этот случай, и внешний вид молящихся, который отличался от внешнего вида молящихся в 770, вызвал бурю в душе у Хаима, и он понял, что это община ему не подходит.

— Я вернулся домой огорченный тем, что теперь не смогу говорить Кадиш, — вспоминает он. — Но Высшее Провидение решило по-другому. Через несколько часов после этого ко мне пришел старый друг, и рассказал, что возвращаясь с другой части города, он увидел на одном из домов вывеску с надписью на иврите. Когда он туда зашел, то увидел к своему изумлению несколько бородатых евреев со шляпами на головах, которые сидели вместе за столом, на котором были водка и селедка. Он очень удивился, потому что именно так, как он помнил, выглядели евреи в России... я подскочил на месте, почувствовав, что именно туда мне и надо.

На следующую субботу я пошел в ту синагогу. Большое расстояние, которое мне предстояло пройти — 15 километров — не испугало меня, потому, что я нашел там то, что мне было нужно. В этой синагоге я познакомился с равом Даниэлем Ротенбергом, хасидом Хабада, приятным евреем, с которым я очень любил разговаривать. Это была маленькая синагога, и между молящимися царила семейная атмосфера близости, любви и настоящей дружбы.

Через некоторое время после этого, произошел ужасный случай, когда молящиеся пришли в синагогу и были поражены, увидев свиток Торы порванный и валяющийся на полу. Молитвенники также были порваны, и вообще все было перевернуто вверх дном. Это был случай вандализма антисемитов. Мое сердце рвалось на части, я не смог сдержаться и начал плакать. У нас не было больше свитка Торы, и мы стояли осиротевшие. Я подумал: «Зачем Всевышний допустил это? Ведь это единственная синагога в городе, и что мы теперь будем делать?»

Прошло совсем немного времени, и в синагогу стали съезжаться операторы многочисленных телекомпаний, и об этом происшествии рассказали по всем телеканалам. Весть об этом быстро разлетелась и стала предметом разговора среди жителей города. В синагогу начали приходить многочисленные письма поддержки, вместе с пожертвованиями от самых разных людей. Особенно запомнилось мне пожертвование от католического священника, который прислал 500 долларов... Но самое главное заключалось в том, что десятки евреев впервые услышали о существовании в городе синагоги, и начали приходить в синагогу постоянно. Синагога стала тесной для того, чтобы вместить всех молящихся. И тогда я по-настоящему понял высказывание рабби Акивы: «Все, что делает Всевышний — все к лучшему».

В то время, когда я жил в Портленде, мой шурин переезжал на новую квартиру, и попросил меня помочь перевезти вещи на моей машине. Это было в субботу, и понятное дело, что я не хотел нарушать ее, несмотря на то, что был только в самом начале пути. Один из присутствующих захотел похвастаться своими знаниями по иудаизму и сказал, что заповедь любви к еврею — самая важная заповедь, и ради нее можно нарушить субботу.

Его уверенный тон и недостаточное количество моих знаний, убедили меня. Я подошел к столу там, как я помнил, я положил ключи от машины, но был удивлен, когда не увидел их. Семья и друзья, которые были в доме, тоже начали искать ключи, но не нашли их казалось, что ключи пропали без вести. На исходе субботы, к моему и ко всеобщему удивлению, мы нашли ключи в центре стола, так я увидел большую помощь свыше.

Дни проходили, и Хаим продвигался и усиливался в Торе и в заповедях. Сначала он соблюдал кашрут только по субботам, потом начал соблюдать и в будние дни, и конечно же одевал тфиллин и молился каждый день. Вскоре он женился на девушке, которая была согласна с его возвращением к иудаизму, и вместе они основали настоящий еврейский хасидский дом.

Хаим Мошковиц и его подопечный
Хаим Мошковиц и его подопечный

Теперь жить в Портленде стало уже совсем нелегко, потому что в городе не было нормальной общины для религиозного еврея. Посоветовавшись с друзьями, Хаим с женой переехали в Лос-Анжелес и там присоединились к хабадской общине выходцев из России под предводительством рава Нафтали Астулина. В Лос-Анжелесе Хаим нашел широкий спектр работы, касающийся его специальности, а немного позже Хаим открыл собственную фирму. Семья Хаима тоже расширилась после рождения двух дочерей.

Хаим удостоился много раз посещать Ребе, но свою поездку в 1985 году он помнит особенно. Он поехал к Ребе вместе с равом Нафтали Астулиным, сопровождающим группу евреев их общины.

— Когда мы проходили возле двери комнаты Ребе, — вспоминает Хаим, — то вдруг попали в водоворот сильных толчков. В полной растерянности, я опомнился вдруг стоящим напротив Ребе. От волнения и растерянности я вдруг взял доллар, который лежал на столе. Я почти побежал дальше своей дорогой, когда вдруг понял, какую ошибку совершил. Я стоял и не знал, что делать. Ребе улыбнулся любящей улыбкой, и ничего не говоря, взял мою руку в свою, а другой рукой вытащил доллар из моей руки, и дал мне его во второй раз... я вышел от Ребе взволнованный и потрясенный…

Опубликовано: 01.11.2004 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter