Профессор Авнер-Хай Шаки родился в Цфате в 1926 году. Он был членом Кнессета седьмого созыва от Национальной религиозной партии «Мафдаль», и также у него было место в 11-14 созыве Кнессета. Шаки был помощником министра образования и культуры, а позже был связан с вопросами по религии. Шаки был одним из великих борцов за проведение гиюров только согласно еврейскому закону и за исправление «Закона о возвращении» и «Закона, кто считается евреем». Благодаря этому он удостоился быть приближенным к Ребе Королю Мошиаху и даже иметь честь быть на «йехидуте» (личной встрече) у Ребе более шести часов!
Предлагаем вам отрывки из интервью, которое было взято у него несколько лет назад:
— Моя связь с Ребе началась в 1972 году, когда я проголосовал в Кнессете за слова «согласно еврейскому закону» в законе «Кто еврей?» Из-за этого я и ушел из Кнессета. До этого времени у меня не было прямой связи с Ребе. Понятное дело, что я слышал о Ребе, о его святости и праведности, но не более того. С того практического предложения, началась моя связь с Ребе.
Это было первое собрание Кнессета, в котором я был представителем партии «Мафдаль» — я тогда занимал должность помощника министра образования. Когда эта тема была выставлена на рассмотрение, я почувствовал, что речь идет о вещи, касающейся совести — вещи, важнее которой и не может быть. Еще до этого я высказывал свое мнение по этому вопросу везде, где только можно было — высказывал в настолько четкой форме, что это нельзя было понять двусмысленно. Руководителям «Мафдаля» не слишком нравилась та четкая линия, которой я придерживался. Один из них сказал мне тогда: «Когда будет голосование за этот закон — воздержись». Он также добавил: «Мы может устроить все так, что тебя позовут за несколько минут до голосования, ты выйдешь, а через пять минут вернешься веселый и довольный». Они пытались убедить меня, чтобы я не проголосовал за поправку в законе. Когда напряжение усилилось, а я не согласился на уговоры, добавил тот руководитель: «Зачем тебе нужны проблемы, ведь у тебя есть служебная квартира, тебя все уважают, занимаешь почетную должность — и все это ты потеряешь за одну секунду, если проголосуешь за поправку в законе».
Также и премьер-министр — Голда Меир — пыталась отговорить меня от того, чтобы проголосовать как я считал нужным. Она послала ко мне людей, которые сообщили мне, что если я проголосую за поправку, то тем самым исключу себя из правительства и потеряю свое место в нем. Я ответил, что для меня идет речь о принципиальном вопросе, и может «для этого я и пришел к власти» — меня назначили быть помощником министра, чтобы я боролся за свою точку зрения, и я буду ее отстаивать, а если они советуют мне проголосовать против своей совести — я не могу не голосовать или голосовать так, как этого хочет правительство.
После голосования я решил их опередить и подал заявление об уходе в отставку. Я получил указание освободить служебную квартиру и сдать служебный автомобиль. Я ответил им, что не родился с квартирой и машиной.
Через несколько дней после этого, в 2 часа ночи, мы вдруг услышали стук в дверь. Мы побоялись открывать дверь в такой поздний час. Я посмотрел в дверной глазок и увидел там своего знакомого — адвоката Йехиэля Гартнера, с которым вместе учил юриспруденцию. Когда я открыл ему, он извинился, что потревожил меня в такой поздний час, и тогда он сказал мне, что у него есть ко мне послание от Любавичского Ребе у которого он был несколько дней назад. Он рассказал мне, что Ребе попросил его зайти ко мне тотчас же, как он приедет в Израиль и передать мне благодарность за то, что я проголосовал за поправку в закон, также Ребе передал мне множество благословений.
Гартнер также отметил, что Ребе просил его не задерживаться, и как только прилетит — чтобы передал мне это лично. Ребе добавил, что будет рад со мной встретиться, когда я приеду в Нью-Йорк.
Я был потрясен и взволнован до слез. Я вдруг почувствовал, кто такой настоящий руководитель. Ребе находится в Бруклине, но то, что его интересует — это поддержать члена Кнессета, проголосовавшего за поправку в закон, кто является евреем.
Через месяц я вместе с женой отправился в Америку. Уже в аэропорту нас встретил рабби Йекутиэль Рапп — посланник Ребе. У Ребе нас приняли с большим уважением. Я помню, что был на праздник Симхат-Тора, и Ребе посадил меня возле себя и поблагодарил меня за борьбу. Во время выступлений, Ребе отметил, что я совершил «освящение Имени Всевышнего», потому, что, по словам Ребе, это голосование было во имя Небес, и в конце концов за нами будет победа…
Я вошел на личную встречу в час ночь, и наша встреча длилась три часа. Прежде всего, Ребе заинтересовался моей биографией и семьей. Я рассказал Ребе про своих предках, которые на протяжении четырех поколений подряд были главами раввинских судов в Цфате. После этого я рассказал, как началась моя борьба за поправку к закону «Кто еврей». Я был тронут тем, что Ребе сказал, что уже видел напечатанную брошюру, посвященную этому.
Тогда Ребе сказал мне продолжать борьбу. Ребе сказал, что стоит углубить, расширить и развить то, что написано в брошюре. Ребе подтолкнул меня к этому, и помог мне материально в расследовании, которое я провел на эту тему. Он добавил и сказал, что поможет во всем, что будет необходимо. Ребе заинтересовался также всем процессом, который привел к моей отставке. Спросил, как отреагировали в партии, и почему у меня не получилось убедить их, и как я объясняю поведение руководителей партии во всей этой истории. На протяжении нашего разговора Ребе поблагодарил меня около 20 раз, когда речь шла о моей отставке! Я видел, что это доставило Ребе удовольствие.
Ребе заинтересовался также вопросами, которые я поднимаю — вопросами религии и государства. Он спросил, как реагируют слушатели, какое у них отношение к вопросам религии и веры. Это было самое яркое событие в моей жизни — первая встреча с Ребе.
Но главным в этой встрече были те пророческие слова, которые до сих пор звучат в моем сердце. Ребе сказал, между прочим: «Спортсмен делает несколько шагов назад перед тем, как он собирается прыгнуть вперед. Сейчас вы находитесь на этапе „несколько шагов назад“», и добавил: «Вы должны были уйти в отставку, но вы еще вернетесь с большим уважением и будете министром»!
Честно говоря, я сказал после этого своей жене и друзьям: «Как Ребе может обещать мне, что я получу должность министра, как я вообще вернусь в „Мафдаль“, ведь они выкинули меня?!» У меня было такое ощущение, что мне вообще не с кем разговаривать в партии, поэтому слова Ребе казались очень удивительными.
Но пророчество все-таки сбылось. Через много лет после этого руководители «Мафдаля» пришли ко мне домой, и предложили мне хорошее место в Кнессете, а после этого я был избран главой «Мафдаля» и министром по делам религии. Я тогда действительно понял силу пророчества, данного мне Ребе в 1972 году. Стоит отметить, что когда я стал руководителем «Мафдаля» я был у Ребе в 1978 году. Тогда я почувствовал, что круг замкнулся — Ребе пообещал мне много лет назад, что я буду министром, и так произошло.
Вот что сказал тогда Ребе на собрании:
«Любое событие, которое происходит с человеком, и тем более — особое, из ряда вон выходящее событие, которое является для человека полной неожиданностью — необходимо использовать таким образом, чтобы посредством этого добавлять в вопросах иудаизма, Торы и заповедей. Например: человек, который поднялся к власти, был назначен на высокую должность — он должен знать, что цель, ради которой ему это предоставили — использовать свой статус и усилить распространение Торы и иудаизма. Даже когда он видит, что этому есть противодействие и всяческие препятствия, то чем больше он будет усиливать в вопросах Торы, тем слабее станут препятствия. В нем пробудятся скрытые силы для борьбы и для того, чтобы добавлять в правильном — ведь это и есть настоящая причина противостояния — потому, что сверху хотят, чтобы его работа была более высокого характера. Поэтому ему не надо удивляться всяческим препятствиям, а наоборот, он должен быть сильнее их, в твердой вере, что на все воля Всевышнего».
Когда я прошел возле Ребе на раздаче долларов в 1988 году, Ребе встретил меня улыбкой и спросил, помню ли я тот пример про спортсмена, который Ребе приводил мне — что спортсмен делает несколько шагов назад для того, чтобы прыгнуть вперед.
Вторая наша встреча состоялась летом 1975 года, тогда я мог уже предоставить Ребе плод моей работы — 1200 страниц, в которых описывалось исследование, которое я провел на тему «Кто еврей».
Когда я вошел к Ребе, то дал ему рукопись. Ребе пролистал рукопись, и проявил свою феноменальную память, подобную которой я никогда в жизни не встречал. Я помню, что мы с женой стояли и смотрели. Ребе держал в руке листы, которые я принес. Ребе листал и листал, а я по своей наивности думал, что Ребе делает это только из вежливости или любопытства. Через полчаса Ребе закончил листать 1200 страниц рукописи и начал задавать мне вопросы, которые касались написанного, вещи, которые Ребе запомнил, глядя считанные секунды на каждый лист! В исследовании приводилось постановление по вопросу «Кто является евреем» раввинских судов из Англии, Австралии, Новой-Зеландии. Также приводилась точка зрения пятидесяти мудрецов, которые написали Бен-Гуриону по вопросу, кого следует считать евреем. Ребе помнил каждую деталь из написанного, и просто начал обсуждать со мной темы, о которых я даже не помнил, что писал их в расследовании. До сих пор я удивляюсь, как с помощью поверхностного просмотра в течение получаса, можно было все запомнить и досконально знать каждую мелочь.
Трудно описать поразительную осведомленность Ребе обо всем вопросе после непродолжительного прочтения того, что я написал. Ребе обсуждал со мной многие вопросы, как например «Суд говорит так и так, но как вы объясняете это согласно другого примера, описанного дальше?!». А я стоял ошеломленный тем, что Ребе за такое короткое время обратил внимание на короткое неизвестное предложение, одно из сотни цитат решений суда и судебных высказываний по вопросу «Кого считать евреем».
Когда я писал книгу, то разбирал сущность «Закона о возвращении», разбирал слово «еврей» в законе о суде над нацистами. На протяжении всего исследования я доказывал, что евреем человек может считаться, только если это согласно еврейского закона. После того, как Ребе закончил говорить со мной по поводу написанного, он сказал мне самую важную и волнующую вещь в моей жизни: «Через сто двадцать лет, когда будет воскрешение из мертвых, то не только люди оживут, но и еврейские святые книги, и ваша книга будет из тех, которые воскреснут». Это предложение очень меня растрогало.
Ребе, понятное дело, продолжил развивать эту тему, и попросил меня, чтобы я не отказывался от борьбы, и что чем больше этот закон будет действовать, и Кнессет не будет признавать только гиюр согласно еврейскому закону — тем больше придет неевреев в Израиль, поставив под угрозу его существование.
Оглядываясь назад, когда мы видим сейчас ситуацию, являющуюся следствием того, что не внесли поправку в закон, я вижу, что слова Ребе были пророческими, четкие слова о том, что будет с Израилем, если закон не изменят. Ребе сказал, что Израиль наводнят сотни тысяч неевреев из-за этого закона. Именно то, что сейчас происходит — только один Ребе говорил об этом. Когда еще никто не видел, что из этого может произойти, Ребе пророческим взглядом видел то, что другие не видели. Я рад, что выполнил волю Ребе в вопросе «Кого считать евреем».
Ребе однажды сказал мне, что недостаточно проблем с тем, что «Закон о возвращении» разрешает репатриироваться в Израиль внукам евреев, которые на самом деле — неевреи, так еще и те, которые приняли иудаизм не по еврейскому закону, тоже могут приезжать туда. Я тогда сказал Ребе, что есть такие, которые говорят мне, что даже слово «алаха» — «еврейский закон» — мне не поможет, потому что и у реформистов есть «алаха». Ребе сказал на это, что смысл слова «еврейский закон» — это «еврейский закон, который получил Моше на горе Синай», а не то, что кто-то делает какие-то трюки, которые все время меняются, и называет это «алаха».
Также на этой встрече Ребе много говорил о «целостности Земли Израиля». Он видел, что эти вещи связаны между собой, когда он подчеркивал «целостность», цельность во всех трех аспектах. Я помню, как сказал Ребе: «Тот, кто готов уступить в вопросе целостности народа, тот в конечном счете будет готов уступить в вопросе целостности Святой Земли». К нашему большому горю и стыду, эти слова Ребе тоже сбылись, когда все те, кто не проголосовали за вопрос «Кого считать евреем», недавно отказались от части Израиля. До сих пор у меня в ушах стоят слова Ребе, что надо связывать эти три «целостности».
Когда Ребе говорил о том, кого считать евреем, то я видел такую боль на его лице, которую тяжело описать. Ребе с горечью спрашивал: «Как такое может быть, что закон разрешает нееврееям репатриироваться в Израиль», и продолжал: «в словах „Возвратит Всевышний из плена детей Сиона“ говорится о евреях, а не о гиюре реформистов». Ребе несколько раз повторил, что это грех, которому нет исправления, и он требует воевать и влиять на общество, говорить на эту тему при любой возможности.
Я могу сказать, что Ребе выглядел очень огорченным, что было ему несвойственно, когда говорил на тему «Кого считать евреем». Ребе говорил об этом всегда с большим воодушевлением. Я помню, как Ребе стукнул по столу, повысил голос и сказал: «Это наносит ущерб Торе, Всевышнему и евреям — ведь это одно целое».
До моей встречи с Ребе я никогда не видел кого-то со столь сильной верой. Сколько энтузиазма я видел у Ребе, когда он говорил о вещах, связанных с существованием еврейского народа. Когда Ребе говорил о целостности народа Израиля и Земли Израиля, было такое ощущение, что это касается его здоровья и личного состояния. Ребе говорил, что в этой теме нет компромиссов, и все должно происходить только по еврейскому закону.
На протяжении многих лет Ребе продолжал поддерживать и направлять меня в том, что касалось издания книги, в которой описывалось исследование на тему «Кого считать евреем». Иногда, когда я находил новые открытия или постановления суда, я посылал их Ребе.
После нашей встречи Ребе дал мне письмо, в котором он обращался, чтобы мне помогли в издании книги. Ребе написал так: «Я рад сообщить вам, что этот человек в скором времени собирается закончить исследование, связанное с „Законом о возвращении“ (кого считать евреем) и с борьбой за это. Я надеюсь, что тот, кто может помочь в финансировании этого исследования и подготовке его к выходу в свет — помочь этому человеку и дать ему возможность практически сделать все это, как можно скорее и наилучшим образом. И так, как известно о евреях, что они дают пожертвования щедрой рукой каждому, и в особенности, если это касается данной проблемы, кого считать евреем, проблема, представляющая опасность для нашего народа, и с ней связана проблема целостности Земли Израиля».
В конце письма Ребе добавил часть, намекающую на борьбу внутри партии: счастливы те, кто принимает участие в победе еврейского закона, не стесняясь тех, кто над ними смеется, и даже относясь к таким людям, как к друзьям.
Все время Ребе не переставал интересоваться подробностями данного исследования. На третьей встрече Ребе потребовал от меня выпустить третий том книги, обновив его и углубив весь смысл темы «Кто еврей». Поэтому для меня до сегодняшнего дня слова Ребе являются свечой в темноте, которая освещает мне путь — заниматься и как можно больше углублять тему, кто является евреем, рассматривать ее со всех сторон и аспектов.
Можно сказать, что Ребе направлял меня на всем пути моего исследования, поддерживал и давал мне силы заниматься и углубляться в теме «Кто такой еврей», и ни отвлекаться от этого вопроса ни на минуту.
Когда я пришел на раздачe долларов в июне 1988 году вместе с семьей, Ребе вытащил конверт с большой суммой денег на покрытие расходов в исследовании.
Можно сказать, нисколько не преувеличивая, что Ребе видел четкий путь, как можно быть уверенным за еврейское будущее в Израиле. Это возможно, если религиозные представители, наконец, поймут, что они обязаны внести поправку в закон, кого считать евреем, как Ребе того требовал и просил.
На протяжении многих лет мы имели честь получать ответы, поддержку и благословения от Ребе — и не было такого события в нашей семье или праздника, на котором бы мы не говорили о Ребе — о его особом образе, который влияет на нас и дает нам много благословений на изобилие и удачу. На каждый семейный праздник детей и внуков нам выпала честь получить благословение Ребе, когда Ребе посылал открытку на наш праздник. Интересная вещь, что ни на одно событие письмо не опоздало. Всегда мы получали письмо в день события или семейного праздника. Тогда мы увидели в этом еще одну деталь особенного отношения Ребе к нашей семье.
