Большое влияние Дворы на мужа и на витебских евреев. Благословения, которые выбрал для себя р. Нахум.
Между отцом и дочерью произошел длительный спор по вопросу о допустимости заочного сватовства с точки зрения Торы. Р. Цадок-Моше, который не был очень большим знатоком Талмуда, мог все же следить за ученой дискуссией, происшедшей между отцом и дочерью, и он был в восторге. Только теперь он мог оценить вполне моральные качества Дворы. Когда он вернулся в Витебск, он рассказал р. Нахуму о редкостной Дворе и уговаривал его поехать в Минск и познакомиться с нею. Р. Нахум согласился; после посещения им Минска сватовство состоялось и они с Дворой сразу же поженились.
По совету р. Цадок-Моше передал р. Нахум все свои дела в ведение Дворы и ей представлялись все бухгалтерские записи. По прошествии нескольких месяцев Двора была уже полностью в курсе всех дел, показав при этом глубокое понимание во всем. Двора выказала большое дружелюбие и доброту свою ко всем служащим, к каждому из них она относилась с большим вниманием, безотносительно, беден он или богат, учен или безграмотен. В то же время она относилась с особым уважением к ученым талмудистам. Своего мужа р. Нахума она очень высоко ценила и всегда говорила о нем с большим почтением. Своим умом и добросердечностью завоевала себе Двора хорошее имя во всем Витебске. Вскоре она уже активно участвовала во всех благотворительных организациях города. Она стала во главе таких организаций, как Общество по оказанию помощи бедным невестам, больным, нуждающимся в одежде и др. Собственный дом р. Нахума выглядел теперь совсем по-иному. Двери дома были всегда открыты для всех; дом этот стал действительно «Домом собрания мудрых».
Теперь только начал р. Нахум сознавать, какое сокровище он приобрел в лице своей жены Дворы, которую он очень уважал. И все же он и теперь не изменил своего прежнего образа жизни и все еще держался вдали от людей. Что касается его дел, то он и раньше ими не интересовался, а теперь он интересовался ими еще того меньше, зная, что Двора следит за ними.
Но Двора хотела, чтобы муж ее имел понятие обо всем, что происходит в его делах. Она пыталась заводить с ним разговор об этом. Она хотела, чтобы он хотя бы заглянул в отчеты. Но р. Нахум заявил, что он никогда не делал этого раньше и. конечно же не сделает этого сейчас, полагаясь во всем целиком на нее.
Дворе это не нравилось. Она завела с мужем дискуссию о том, правильно ли он поступает отдалившись от людей и забросив свои дела. Она указала мужу на наших мудрецов, которые находили время также и для ведения своих дел. И вновь показала здесь Двора свои знания в Талмуде. Она указала своему мужу на рассказываемое в трактате «Таанит» о р. Даниэль-бар-Катине, что он каждый день посещал свой огород, чтобы следить за производимыми там работами. Она приводила р. Нахуму рассказ о рав Аши («Недарим» 62), который передал свой лесной участок язычникам, поклонявшимся огню, разъясняя при этом, что это не связано с идолопоклонством, ибо дрова и без того предназначены быть сожженными. Она называла мужу ряд других мудрецов, которые приобретали достояния или получали их в наследство и не были совершенно оторваны от мира сего. И заключила она известным афоризмом наших мудрецов: «Тора, не сопутствуемая трудом, в конце концов оказывается несостоятельной».
Р. Нахум был в восторге от большой учености жены. В такой степени он не подозревал этого в ней. Но он настоял, что его образ жизни правилен и добавил, что краковский паруш, который был его учителем, комментировал слово «труд» в упомянутом афоризме в том смысле, что речь идет о труде в деле служения Б-гу. Теперь Двора начала чаще вступать в спор с мужем по вопросам Торы. С каждым разом все возрастал восторг р. Нахума. Он не знал, что Двора втайне систематически, изо дня в день, изучает Талмуд и что она, таким образом, уже второй раз проходит все его трактаты.
Между тем Двора сообщила мужу, что она внимательно просмотрела книги, в которых занесены все суммы, розданные на благотворительность на протяжении всех лет. Она протестовала против того, что нигде не было занесено, что р. Нахум соблюдает закон об отчислении десятой части своих доходов на благотворительные цели. При этом она пустилась в мудреную дискуссию о том, как это следует делать по требованию закона.
Р. Нахуму пришлось признать, что он обо всей этой премудрости раньше не подумал и что теперь уже поздно перерассчитывать, чтобы определить, сколько на самом деле следует выделить на благотворительность из его доходов. Двора же заявила, что сделать это можно вполне, ибо книги учета за все годы, истекшие с момента, когда р. Нахум унаследовал огромное состояние своего отца, находятся в полном порядке. Стоило только основательно заняться расчетами, чтобы в точности установить, сколько следует отчислить на благотворительные цели в строгом соответствии с законом.
Двора, бывшая сама хорошим счетоводом, взялась за работу, и в течение нескольких недель подряд сидела и считала. Когда она закончила эту работу, она представила мужу расчет, сколько он обязан отпустить дополнительно средств на благотворительность, и р. Нахум поступил по ее указанию.
В 5414 году разразилась война между Польшей и Россией, которая затронула область между Витебском и Смоленском. Война продолжалась 13 лет. Во время войны витебские евреи разбогатели на поставках провианта и других материалов армии. В 5427 году занял генерал Шереметьев город Витебск и арестовал большинство торговцев города, которых он выслал далеко в Россию. Три года находились сосланные в плену у русских, затем им было разрешено вернуться домой.
Но ни война и никакие другие события не влияли на ход еврейской жизни в Витебске в той мере, в какой оказало влияние на витебчан то, что Двора стала одним из духовных вождей города. Благодаря Дворе начали в Витебске процветать организации благотворительности и Торы. До появления Дворы в Витебске число ученых талмудистов было там невелико. Что касается женщин, то они находились там на весьма низкой ступени духовного развития. Двора, так хорошо знавшая Минск и тамошних женщин, особенно остро чувствовала отсталость витебских женщин.
Р. Нахум, который вообще мало интересовался происходящим вокруг него, вел себя во всем по-прежнему и шел своим обычным путем. Двора поняла, что она своего мужа уже не переделает и что он так и останется уже человеком не от мира сего, оторванным от всего мира. Поэтому, если Двора хотела чего-нибудь достигнуть, ей нужно было делать все самой. Она много занималась и своим образованием. В доме мужа она имела одну из крупнейших библиотек того времени. Это было собрание светских и религиозных книг, переходившее по наследству от отца к сыну в течение многих поколений.
Двора с ее неутолимой жаждой знаний имела теперь перед собой неисчерпаемый источник, откуда она могла черпать новые знания. И она отдавалась часами чтению и учебе в этой огромной духовной сокровищнице мужа, которая была ей дороже его материальных сокровищ.
Одной из поставленных Дворой перед собой задач было поднять духовный уровень еврейских женщин Витебска. Она уже создала различные женские благотворительные общества, в частности, для обеспечения сирот и оказания помощи бедным и больным. Но Двора хотела, чтобы женщины познакомились лучше с вопросами еврейской культуры.
Поэтому при любом представившемся случае, когда она встречалась с женщинами по вопросам благотворительности, она делала им пространные доклады о еврейской культуре, пронизанные сказаниями наших мудрецов и легендами. Она прилагала усилия, чтобы быть понятой слушательницами и взывать к их сердцам.
При этом Двора пользовалась переводом Торы на идиш и другими книгами на разговорном идише, которые появились тогда из печати, главным образом для женщин. Но всего важнее было то, что Двора привносила в своих лекциях из собственного источника знаний, излагая все это простым, понятным для слушательниц языком. И вскоре у Дворы была уже в Витебске значительная группа женщин, специально отдававшихся изучению различных предметов на языке идиш. Двора была их учительницей и руководителем.
Но Двора заглядывала значительно дальше вперед. Она захотела превратить отсталый Витебск в город Торы и ученых талмудистов. В Витебске была тогда небольшая, малозначительная йешива, большинство учеников которой были местными юношами; только незначительная часть учащихся были иногородними, из близко расположенных местностей. Отношение к йешиботникам было в Витебске совсем иное, чем в Минске, где, как и во многих других еврейских общинах, было в каждом доме по одному или несколько йешиботников на бесплатных харчах; они, как говорили, «кушали дни». Йешиботники, «кушавшие дни», были, таким образом, обеспечены своим дневным пропитанием, столуясь в разных домах в определенные дни недели. У самой Дворы, сначала в родительском доме, затем в доме мужа, всегда содержали, таким образом, нескольких йешиботников в будни, по субботам и в праздничные дни.
С самого раннего детства Двора занималась приготовлением блюд для этих «кушавших дни» йешиботников. Она всегда с большим уважением относилась к этим молодым талмудистам, приходившим к ним столоваться. Двора пыталась даже побеседовать с ними на научные темы, желая показать и свои знания, а главное — услышать от них что-либо новое.
В Витебске о таких вещах не знали. Во-первых, там было слишком мало йешиботников, нуждавшихся в таком образе питания, и во-вторых, там меньше интересовались вопросами помощи просвещению. Поэтому Двора начала сама вводить в практику этот похвальный обычай обеспечения йешиботников питанием по методу «дней». Но таких едоков оказалось в Витебске совсем мало. Тогда Двора решила превратить Витебск в город ученых талмудистов.
Об этом она переговорила с мужем и добилась у него посылки за его счет 5–6 отличников учебы витебской йешивы в известные йешивы того времени — в Краков и Прагу. Эти молодые люди, по мнению Дворы, явятся по их возвращении с грузом знаний пионерами нового поколения ученых талмудистов в Витебске. Муж Дворы р. Нахум был в этом согласен с женой. Двора добилась у него также посылки специального представителя в Минск, Слуцк, Брест и Вильну выбрать там десять лучших молодых талмудистов и привести их с женами и детьми в Витебск, чтобы они распространяли знания Торы среди витебских евреев.
В качестве своего представителя послал р. Нахум гаона р. Моше, сына его учителя в прошлом р. Йекутиэль-Залмана из Кракова. Он наказал р. Моше держать втайне от всех, в том числе и от самих избранных для переезда в Витебск ученых, на чей счет они будут содержаться со своими семьями по прибытии сюда. Еще одно условие поставил р. Нахум, — приезжающие молодые ученые должны поселиться в разных частях города и там открыть кружки по изучению Талмуда. Другими словами, они должны стать народными учителями. Если, обусловил также р. Нахум, найдутся в Витебске другие благотворители, которые пожелают платить этим молодым учителям за их педагогическую деятельность, то эти деньги должны передаваться на другие благотворительные цели, учителя же должны содержаться только на его, р. Нахума, счет.
Выполнение данного р. Моше поручения заняло 8-9 месяцев. Наконец в Витебск прибыли 10 молодых талмудистов. Прибыли одновременно также и другие талмудисты, в том числе и некий р. Эфраим-Симха. Не прошло много времени, и по Витебску стал разноситься голос Торы. Были созданы различные кружки по изучению Торы во всех частях города, и евреи — молодые и пожилые — сидели на уроках и прилежно занимались.
Прошло десять лет с тех пор, как Двора стала женой р. Нахума; за это время в Витебске произошли большие перемены. Сам р. Нахум очень изменился благодаря влиянию Дворы. Он не был уже больше прежним отшельником. Время от времени он проводил беседы с посещавшими его дом талмудистами. Р. Нахум начал даже интересоваться уже своими делами и временами заглядывал в них. А дела его за это время сильно возросли.
Двора же, со своей стороны, имела большие успехи в обучении женщин. Нужно сказать, что это были счастливейшие годы в жизни супругов. Но их счастье было не полным, — у них не было детей. Оба страстно желали иметь ребенка. Особенно переживал от этого р. Нахум. Он начал уже стареть.
Однажды заехал к ним проезжий. Это был известный цадик и каббалист р. Моше-Гершон, ученик гаона р. Элияу, который был в то время известен под именем Баал-Шем из Вирмайзы (Вормса). Много лет обучался р. Моше-Гершон в йешиве чудотворца р. Пинхаса в Фульде, Германия. Этот р. Моше-Гершон заслужил полное доверие р. Нахума, который проводил с ним много времени в беседах по вопросам Торы и попутно открыл ему свои сокровеннейшие сердечные дела. Он ему открылся также в том деле, которое причинило ему столько огорчения, — что он до сих пор не благословлен детьми.
Р. Моше-Гершон объяснил р. Нахуму, что, вообще говоря, не может человек ожидать, что ему будет дано все, чего бы он ни пожелал в жизни, особенно же не может кто-либо претендовать быть благословленным всеми тремя основными благами: детьми, богатством и долголетием.
— Всевышний благословил Вас богатством и долголетием, — сказал каббалист р. Нахуму, — поэтому Вам не суждено иметь и третье благо — детей. Если же Вы обязательно хотите иметь детей, Вам придется отказаться от одного из двух других благ, которыми Вы осчастливлены.
На р. Нахума произвели эти слова огромное впечатление, и он уединился на время, чтобы обдумать этот вопрос посерьезнее. Ему теперь предстояло сделать важный выбор. После нескольких дней размышления он пришел к выводу, что он должен отказаться от одного из двух благ, которыми он был осчастливлен, от богатства или от долголетия (р. Нахуму было тогда уже за 60 лет), чтобы быть благословленным ребенком. Р. Нахум сообщил об этом каббалисту, который благословил его исполнением его желания и уехал из Витебска.
Не прошло и года со дня благословения каббалиста, и Двора вдруг почувствовала, что она готовится стать матерью. Она не хотела сообщить об этом мужу, боясь как бы с ребенком, которого она носит под сердцем, не случилось то же самое, что и с детьми первого мужа — преждевременной смерти.
